Читать «Вложения Второго Порядка» онлайн - страница 47

Ведь всё, что начинается стихами, обычно кончается постелью. Не так ли?

Рядом с Беллой стоял и стильно попыхивал "Парламентом" посол губернатора. Манкируя присутствием Зотова, он окучивал её в полную силу всего своего интеллекта:

- Недавно прочитал, как Битов, переезжая из Нью-Йорка в Принстон, из окна электрички увидел на какой-то грязной стенке слово birdy, и так его это слово зацепило, что даже на стихи пробило. Представляешь, он впервые написал стихотворение по-английски, так что, прости, декламирую в собственном графоманском переводе:

Было ветрено и птично.

В пыль цветы заброшены.

Рассвело. И не прилично

Завтра вылезло из прошлого.

А вчерашний был зарок

Глуп. И как посметь

Важный пропустить урок

И последний - смерть.

Правда, слово, какое непривычное - "птично"? Свежее словечко...

- Не очень, - сорвалось у Зотова, не удержался он.

- Простите, - повернулся к нему удивлённый сим нахальством вельможный порученец.

- Не ново это слово, - из вредности начал вспоминать Зотов, - у Северянина в "Адриатике", помните:

Наступает весна... Вновь обычность её необычна,

Неожиданна жданность и ясность слегка неясна.

И опять - о, опять! - всё пахуче, цветочно и птично.

Даже в старой душе, даже в ней, наступает весна.

А это, извините, тридцать второй год и, говоря ...

--Ну, может... у Северянина, - стушевался, прервав его, посол.

... И всё бы ничего, да только в этот момент Зотов почувствовал, что снег, всё же попавший за отвороты сапог, начал подтаивать.

Сидеть на сугробе с мокрыми ногами, когда и погода-то дрянь, когда метёт нечистая сила (и метёт остервенело!) - не дело конечно. Так чего доброго и пневмонию схватишь - и вся недолга! Только... Только вот смешно, право, о болезни-то за несколько минут до возможной смерти. Чего о теле-то печалится, когда душа вот-вот юдоль земную покинет? Снявши голову, да по волосам... Но скорей бы уже!

Секунданты всё ещё продолжали вытаптывать в глубоком снегу площадку для дуэли.

Скорей бы! Скорей бы уже кончить всё разом... Душа ныла, жаждая, торопя развязку... А гадко-то на душе как! Пока до места добрались, настроение испоганилось в конец... Непогоде подстать. И откуда что взялось-то? Экая круговерть!

Раздраконенная ветром метель, проявив всю свою стервозность, взбивала хамскую пургу. Яростный ветер совсем взбесился, и диким зверем, с рычанием, каждый миг менял направление. И куда не повернись, - хлещет отовсюду, повсюду достаёт. Снег.

Снег... Всё лицо исполосовал жестяными хлопьями. Исколол глаза до слёз тонкими иглами. Сущий хлыст! Наказанье Божье! За что? Зовёт куда-то, гонит. Куда? Свистит, визжит, завывая. Может быть, хочет непоправимое упредить? И визгом этим высекает из естества человечьего - из самого, что ни на есть нутра его - высокий голос пронзительной тоски.

Но наконец-то! Позвали к барьеру...

Нет, господа, примиренье никак не возможно, - и пистолет наобум из ящика... И туда, где угадывался смутный силуэт, силился не глядеть. Не глядеть!