Читать «Итог жизни» онлайн

Сергеев-Ценский Сергей

Итог жизни

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Итог жизни

Рассказ

Он появился на этом большом загородном участке с некошенной летом и теперь высокой, густой, сухой, колючей, желтой травой в середине сентября. Хозяин его, татарин Мустафа, звал его по-русски Васькой, как зовется от Белого до здешнего Черного моря всякий вообще мерин. И по-русски же он сказал ему, снимая с него уздечку:

- Ну, Васька, прощай, Васька! Айда, пасись тут!.. Трава тут хорош, ничего... Тебе - да хватит...

Васька пытливо глядел, как Мустафа неторопливо уходил в калитку и потом скрылся за кипарисовой аллеей. Он слегка заржал, поставил уши топыром, послушал, покачал вниз и вверх головою и двинулся к калитке, чтобы догнать хозяина, но напрасно он думал отворить ее, тычась в нее мордой: она была на крепком крючке, и от нее далеко вправо и влево тянулась ограда.

Дрыгая правой задней ногой, Васька пошел вдоль ограды, думая выйти, но везде натыкался то на кусты шиповника, то на кусты держи-дерева, то на корявые дикие груши: все были колючие, а за ними в пять рядов колючая проволока, туго натянутая на дубовые колья.

Васька посмотрел на синее море внизу, на зеленые, кое-где на самом верху тронутые яркой желтизною кудрявые леса на горах, - то, что видел он здесь уже пятнадцать лет, - и сердито дернул зубами засохшую, пыльную сурепицу: продавши его еще утром, Мустафа уж не кормил его больше, а теперь наступал вечер.

Искрасна-гнедой, с вороным вытертым хвостом, на светло-желтой траве он был очень резко заметен издали, и молодой мышастый дог Ульрих, увидя его от дома, загремел на него могучим басом.

На лай Ульриха вышла высокая женщина - Алевтина Прокофьевна, новая хозяйка Васьки, и сказала:

- А-а, уже привел!.. - А так как Ульрих продолжал яростно греметь, то добавила поучительно: - Улька, это наш Васька. Нельзя Ваську-Ваську!.. Нельзя!

Когда она приносила домой взятую у соседей кошку, она подносила ее к самому носу Ульриха и говорила:

- Улька, кису-кису нельзя!.. Эту кису-кису нельзя!

Когда покупала курицу и пускала ее первый раз погулять, убеждала:

- Ципу-ципу нельзя!..

Не так давно завела она пару поросят, которые привели Ульриха в такой дикий раж, что долго пришлось ей уговаривать его:

- Пацю-пацю нельзя! Уляшка, пацю-пацю нельзя!..

Поросята, добродушно хрюкая, сами лезли к нему, доверчиво подымая пятачки, но в первые дни это его нимало не трогало.

Удивленно узнав, что даже эту лохматую гнедую лошадь, неизвестно как и зачем забравшуюся к ним, нельзя ухватить за морду зубами, Ульрих только лаял на нее издали в большой досаде, между тем как Алевтина Прокофьевна достала из бассейна ведро воды, а на кухне отрезала и посолила ломоть хлеба.

Так хлебом-солью и ведром воды встретила она старого мерина, который рассматривал ее выпуклыми глазами из-под спутанной челки пристально, но явно презрительно. Его продавали и покупали в последние годы довольно часто, так как он был лошадью старой, давно посаженной на ноги; но ни разу не случалось еще, чтобы купила его женщина. И когда он съел ломоть хлеба и выпил полведра воды, он фыркнул неблагодарно и отошел пастись и ждать Мустафу.