Читать «Пресс-центр» онлайн - страница 21

Было старику сейчас восемьдесят девять, однако именно к нему, сюда приезжали учиться удару и стратегии игры не только со всего Гариваса, но из Штатов, Бразилии, Чили.

Он жил игрою, зарабатывал хорошо, все деньги тратил на своего единственного внука Пепе, тридцатилетнего хлыща; больше у старика никого на свете не осталось. Пепе работал в баре "Эль Бодегон", щипал гитару, мечтал о карьере актера; старик Рамирес отправлял его в Мексику на съемки, пробоваться; все было хорошо, пока парню не надо было выходить на площадку под "юпитеры" - он цепенел, двигался, как робот на батарейках; старик хотел было пристрастить его к биллиарду, но внук ответил: "Вьехо (3), тут надо считать и думать, а мне скучно, я хочу просто- напросто жить".

Именно Рамирес научил Санчеса, когда тот был еще лейтенантом, хитрости оттяжки шара на дальний борт, умению прятать от противника тяжелый костяной "свояк", словом, стратегии этой мудрой, рискованной игры, поэтому и сейчас, когда полковник приезжал в полутемный зал, где низкие старомодные абажуры высвечивали изумрудное поле столов, старик по-прежнему называл его Малышом и грубо бранил за плохие удары.

- Хочешь похитрить? - спросил он, подавая Санчесу кий с монограммой. - Устал?

- Немного, - ответил Санчес, - ты, как всегда, прав, дорогой Бейлис.

(Рамирес однажды рассказал ему про русского мастера Николу Березина, который обыгрывал всех подряд; его звали Бейлис, потому что в Киеве он играл так рискованно, что продулся до нитки, сделал последнюю ставку на свой костюм и его просадил; профессионалы собрали ему деньги на пиджак и брюки; в Киеве тогда шел процесс Бейлиса, обвинявшегося черносотенцами в ритуальном убийстве русского мальчика. Тому тоже собирали деньги по "подписньм листам"; с тех пор Березина звали Бейлисом, и Санчесу очень понравилась эта история. Рамирес вообще был напичкан всякого рода историями. Санчес слушал его завороженно. "Ты очень хороший человек, Малыш, - сказал ему как-то Рамирес, - ты умеешь слушать. А это большая редкость в наш век - хороший человек на посту премьера".)

- Сколько даешь форы, вьехо? - спросил Санчес.

- И не стыдно тебе брать у старика фору, Малыш?

- Совсем не стыдно, потому что ты играешь в десять раз лучше меня.

- В семь. В семь, а не в десять. Наша партия будет стоить десять песос, о'кэй?

- 0'кэй.

- Я дам тебе десять очков форы, сынок, и этого достаточно, ты стал классным игроком...

Рамирес легко подкатил шар к пирамиде, еще раз помазал кий синим мелком и сказал:

- Ну, давай...

Санчес, чуть тронув "своим" пирамиду, спросил:

- Сильно меня ругают твои аристократические гости?

- Достается, - ответил Рамирес. - Я попробую сыграть пятерку от двух бортов в угол, Малыш. - Он мастерски положил шар. - Но тебя ругают слишком зло, значит, наступаешь кому-то на пятки. Надо ли так резко? Может, как я учу тебя на пирамиде, не стоит особенно торопиться? Начнешь свои реформы попозже, когда люди поверят, что это не есть насилие во имя насилия, а принуждение для их же блага. Десятку к себе в угол.