Читать «Подвиг длиною в жизнь» онлайн - страница 14

Лавров склонился над ним. Смерть, словно по велению воли, отошла, отступила, отпустила его из своих объятий.

Седой сознавал, что отступление это временное. Он долго разглядывал Лаврова, потом спросил:

- Ты давно?

Чем интересовался Седой? Временем, когда Лавров попал в плен? Он сразу готов был ответить. Но понял, что сказать нужно вовсе не об этом.

- С тридцатого. С коллективизации.

Седой улыбнулся. Улыбнулся потому, что получил ответ, который мог ждать только от единоверца, чья жизнь спаяна с его жизнью самым прочным - идеей.

Седой дышал прерывисто. И уже не полной грудью, а так едва-едва.

- Бартенев просил передать привет, - сказал Лавров.

- Ты его знаешь? - это Седой почти прошептал. Несмотря на предсмертную усталость, он открыл глаза: ему надо было как можно лучше рассмотреть, кто принес привет оттуда.

- Ты его знаешь? - опять спросил он.

Лавров не ответил прямо.

- Бартенев велел сказать, что я похож на Алешу Свиридова, - и, помолчав, добавил: - Меня тоже зовут Алексеем.

Седой попытался приподняться - теперь, чтобы обнять Лаврова: он понял, кого послала ему судьба в последний час.

- Люди хорошие. Сам разберешься. Трудно здесь только с одним. Гаджи... Остракизм... Знаешь такое слово? Но...

Дыхание Седого остановилось. Он не мог больше сказать ничего. И только спустя минуту, тянувшуюся до бесконечности долго, продолжил:

- ...но я бы с ним в один окоп... И я послал его к ним. Выживи... Обязательно выживи. Скажи, что я и тут был комиссаром.

Это был конец.

Алексей накрыл Седого и отошел от нар.

25

Текст расшифрованной радиограммы был таким:

"Друг успел принять дела. Разрешите его выводить. Двенадцатый".

Поперек этого текста появилась надпись.

"Передайте двенадцатому. Разрешаю в ближайшее время. Вывод обратно к Бороде".

26

Хозяина кабинета ждали, видимо, давно. Зная его нрав, офицеры говорили между собой вполголоса, стараясь не спускать взгляда с двери, через которую должен был войти фон Боргман.

И действительно, все поняли: "он", едва появилась голова огромной овчарки, верной и неразлучной спутницы оберфюрера. Только оберлейтенант Юнге замешкался, прикуривая сигарету.

- Здесь не солдатская казарма! - оберфюрер рявкнул так, что зажигалка выпала из рук Юнге и покатилась по полу в гробовой тишине.

- Хайль Гитлер!

- Хайль! - оберфюрер поднял руку, стремительно проходя к столу.

- Вчера, Юнге, пользуясь служебным самолетом, вы отравили невесте пианино. И еще три каракулевые шубы. Вы состоятельный человек. Юнге. А жалеете на сигары. Курите дрянь. Вы... Гобсек. Противно... Можете сесть.

Офицеры молча заняли свои места.

Фон Боргман взглянул на календарь, перевернул страничку.

- Кришке, - сказал он.

Толстый майор вскочил:

- Экспедиция "зет" возвратилась, понеся большие потери: убитых восемнадцать. Вновь начала работать пеленгуемая нами русская рация. Щтуббе утверждает, что опять передается текст, адресованный агенту, который в нашем районе...

Прервав Кришке, фон Боргман обернулся к лейтенанту, сидящему у края стола.

Тот начал докладывать: