Читать «Такая страна (Путешествие из Москвы в Россию)» онлайн - страница 159

Узников только немного смущает, что самую большую заботу о них проявляют дети поверженного врага. Особенно неловко было им думать об этом перед самым Днем Победы, да еще в очереди за немецкими деньгами; в одной такой очереди в Нарофоминске раздали за день 111 180 DM.

Виктор Князев, управляющий Фондом взаимопонимания и примирения:

- Кому-то эти деньги позволят дожить до весны, когда пойдет щавель, крапива, овощи, прокормиться до нового урожая. Люди, может, продлят себе жизнь на год, а потом, глядишь, и еще на год. У них сложная судьба... Многие после немецких лагерей побывали и в других - в наших. После уже не имели возможности подняться. Те из них, кого стерилизовали, кого кастрировали, - не имеют семьи, некому за них побеспокоиться... Многие до сегодняшнего дня стесняются, боятся признаться, что в лагерях были.

Раздавали немецкие деньги в нарофоминском клубе "Октябрь". Районная служба социальной защиты заранее предусмотрела даже утренний бесплатный показ индийского фильма "Ситара": будет же очередь. Узники в ожидании и точно шли в зал и смотрели сцены из чужой любовной жизни.

Операция длилась четыре часа и прошла организованно. На входе всем выдавали бумажки с номерами очереди - не старый режим, чтоб на руке писать, и люди в общем ориентировались. Были, конечно, отдельные накладки, но чего ж еще и ждать от пенсионного и чаще инвалидного контингента: шести бабушкам стало плохо.

- Да это от счастья, от волнения и счастья! - объясняла снисходительно медсестра, которая была загодя заготовлена. - Ведь такие деньги им дают!

Так, пяти бабушкам дала она валидол и корвалол, а шестой ничего не дала. Потому что та призналась, что сбежала в самоволку из кардиологии. И чтоб не смешивать новые таблетки со стационарными, бабушку отослали обратно на "скорой", с банкнотами: Клара Шуманн, это на сотне синей дочь великого композитора, потом еще Бетховен желтенький, полсотни значит, и по червонцу сколько-то бумажек - с портретом великого математика Гаусса.

Конечно, кому плохо стало, тем без очереди давали денег. Но чаще было хорошо - тем, кто дожил. А 24 человека умерли, так денег и не дождавшись. Не в очереди - за последние месяцы. Вот умерли Анисья Андреенкова, Фрол Куприков, Пелагея Ярополова, и деньги их пропали - ведь родственников у стариков нету. Почти уже в руках были эти деньги на смерть, уже совсем было их по-людски бы похоронили и помянули - так нет... Зато как повезло покойной Малюковой Любови Васильевне. Ее мужу, дяде Коле, позвонили накануне, чтоб пришел получать, а он отругал социальную защиту: "Как же вы меня беспокоите на Красную Горку, когда я как раз поминаю дорогих мертвецов!" А наутро еще позвонили, и он пришел; так-то дядя Коля не пьет, нет. Разве если повод есть.

А триста с лишним человек пришли лично и деньги взяли собственноручно, за редким исключением выбирая немецкие марки, чтоб только после, насмотревшись, обменять их на простые рубли. В очереди, в ожидании, шли беседы. Конечно, еще пару-тройку, ну пять лет назад никто б из них не стал постороннему рассказывать про немецкий плен; уж повидали они врагов народа, немало их в советских лагерях встречено после немецких. Но теперь нечего скрывать, теперь можно, мели, Емеля. И еще: кроме страха прошел и ужас. Даже когда разрешено стало про немецкий плен, так еще долго мороз шел по коже от собственного же рассказа, который 50 лет был как бы секретным. Так вот, успели уже люди пообвыкнуться, и часто им удается рассказать про жизнь почти без запинок, практически не срываясь в рыдания - ну раз только или другой, так это не считается.