Читать «Наши люди (Выбранные места из бесед с великими)» онлайн - страница 182
Игорь Свинаренко
- Могу ли я сделать так, что людям негде будет работать? Вряд ли я так поступлю, зачем мне это надо. Да и людей жалко...
И кстати, вот еще что. Меня никогда об этом не спрашивали, и я потому никому не говорил. Но я на самом деле не буддист.
- Но почему тогда тебя все держат за буддиста?
- А х.. его знает. Я не знаю.
- То есть можно говорить не более чем об интересе к этому буддизму?
- Ну да. Мне интересны разного рода духовные практики и течения, буддизм в частности. У меня есть много друзей-буддистов. Я несколько раз встречался с разными ламами... Но я не буддист. Вообще принадлежность человека к той или иной религии это настолько личные вещи, что странно об этом говорить... Это моя личная жизнь. Но если меня спросят, не принадлежу ли я к какому-то из массовых религиозных течений, я отвечу: нет, не принадлежу. Я два раза ездил в буддистские монастыри в Европе. Мне очень понравилось. Могу посоветовать любому.
- Но там ведь тяжелый режим, в монастырях. Вставать в пять утра, подметать, говно убирать...
- Нет, я же не монах, я туда ездил скорее как турист. Это своего рода экскурсия.
(Однажды я в беседе с Яковлевым высказал догадку, отчего он не может ходить в простой русский православный храм, раз уж его тянет на духовность: там же можно запросто столкнуться с собственной кухаркой или с шофером. А в Америку на семинар те точно не полетят, и там с ними не придется брататься и быть на равных. Он выслушал, но ничего не ответил в отличие от восточного философа Игоря Малашенко, с которым я об том же говорил, см. стр. 221-237. Прим. авт.)
Работа над собой
"Моя жизнь разделена как бы на отдельные куски. Один - до окончания университета - его трудно определить. Другой - работа в государственных изданиях. Потом кооператив. Нынешние дела. И есть ощущение завершенности каждого из этих кусков. Наверное, потому, что жизнь - это процесс постижения мира, который начинается с рождения и продолжается до самого конца или до того, что, согласно распространенным убеждениям, мы считаем концом. Возможно, завершается еще один кусок моей жизни и начинается другой".
"Меня все больше занимает понимание мира как целостной системы и того, что в нем нет ни хорошего, ни плохого, занимает отношение к смерти, к тому, что происходит с нами после нее".
"Есть два типа самореализации. Первый - через других людей. Я придумываю, какой должна быть газета, и другие люди ее такой делают, то есть я навязываю им свои мерки, заставляю их делать то, что считаю правильным. А есть другое личный труд без привлечения или подчинения других людей. Такой личный труд бывает разным по степени сложности - сад ли сажать, книгу ли писать, дрова рубить. Вот этот второй тип становится для меня все более привлекателен".