Читать «Бубенчик» онлайн - страница 26

– А соломенной вдовой не согласна стать? Вот оклемаюсь, денег наскребу, найму тебе батрака, а сам… Бог не выдаст, свинья не съест, как говаривал Вилимас.

– Ну и скатертью дорожка! Батрака и без тебя найду. А Вилимаса, если хочешь знать, я снова видела! Настал и мой черед тебе свои пироги выложить. Коли овдовела бы я, годик как-нибудь перебилась – и за Вилимаса! От детей моих он, слава богу, не шарахается,

– Вот и ладненько! – воскликнул Улис. – Теперь я чист, как перед богом: ни денег, ни жены, ни грехов за душой… А бубенчик этот ты все же отдай – людям покажу. Пусть промеж себя чертей поищут.

Но ничуть не приветливей встретили его признание люди, когда после рождества, оправившись от болезни, показал он им свой колокольчик.

– Да не морочь ты нам голову! – говорил один. – Подурачил – и хватит. Мы тут постимся, колени протираем, а он нам – извольте радоваться: «Зря стараетесь…»

– Нашли кого слушать! – кипятился другой. – Он потому и сбивает нас с толку, что наши молитвы сатане не по нутру.

А третий и вовсе распалился:

– Постойте! Выходит, раз черта нет, значит, и греха нечего бояться! Давайте подвесим ему этот бубенец к одному месту, руки свяжем, и пусть катится!

– Ну и оставайтесь на здоровье, – сказал Улис. – Даст бог, больше не свидимся. Если круглее дураков не встречу, силком меня сюда не затянешь!

Люди переглянулись. Как понимать такие слова? Никак дураками их обозвал? Неплохо бы проучить мерзавца. Жаль только, убрался, не догнать. А до завтра, пожалуй, и злость пройдет.

Но кое-кто, видимо, затаил ее. Целых несколько дней прошло, покуда надумал, как Улису отомстить.

Вновь наступила пятница. Улисы уже спозаранку были на ногах. Каролина задумала на базар ехать, надо коня напоить. Смотрит ее мамаша – батюшки-светы, вода-то в колодце краснее вина! Отхлебнула глоток – вроде вода как вода…

Улис, словно отработавший по найму батрак, в котором хозяева больше не нуждаются, уж и котомку в дорогу уложил, и сапоги салом смазал, но Григене каждое утро приставляла его к недоделанной мужской работе: то ячмень обмолоти, то лен трепать закончи, то стойло в хлеву подправь, тогда и отправляйся собакам хвосты крутить.

Вот и в это утро она с воплем ворвалась в избу:

– Беги глянь, что там с колодцем стряслось! Вода в кровь превратилась!

Подошел Улис и видит – какой-то негодяй насыпал краски в воду. Вон и на срубе она видна, и на снегу порошок расплылся… Но Григене словно с цепи сорвалась.

– Поеду, – кричит она дочери, – с тобой до Бяржлаукиса, с настоятелем посоветуюсь. Может, это знак какой, бич божий… Побудь до обеда дома, – приказала она зятю, – а там убирайся да всех чертей уноси.

– Зачем же самому нести, к чему?! Вот я их запрягу и поеду! – не в силах сдержать досаду, огрызнулся Улис. – За рога уцеплюсь и поскачу верхом! Давно бы уехал – детей жалко. Ведь такими же глупыми, как вы обе, вырастут!

Но женщины уже не слышали его. Плюхнувшись в сани, они укатили кто куда – одна на базар, а другая трезвонить на весь мир о чуде у них во дворе…

Улису было жаль не только детей, но и жену, которая все больше становилась похожа на мать, а старуха – на ведьму. Потеряла та помело, летать ей не на чем, вот и стучится в божий храм, обвиняя всех и вся.