Читать «Дом под водой» онлайн - страница 25
Святослав Сахарнов
Серебряные пузыри, как тарелочки, всплывали вместе с ним.
Человек пробил головой плёнку воды и сбил маску на лоб.
— Привет! — сказал Марлен отдуваясь. — Ну, как дела?
— Живём.
Он выбрался из воды и пошёл вместе с Игнатьевым готовить аппаратуру.
Ничего особенного в этой аппаратуре не было: обыкновенные магнитофоны. Только у некоторых приставки — запись звука пером на бумажную ленту.
Когда они всё приготовили, Марлен сказал:
— Сделаем так. Идите в вольер. Повесьте гидрофоны и ждите. По команде будете кормить рыб. Несколько раз придётся рыб испугать. Запишем испуг. Ясно?
— Ясно.
Мы с Немцевым отправились в вольер. Плыли, тащили два гидрофона и тянули за собой шнуры.
Вот и вольер — весь будто сотканный из паутины. Невесомый, прозрачный…
Мы заплыли в него, повесили гидрофоны. Немцев стал ждать команд.
Вот он снял с пояса мешочек с кормом. Вывернул. Коричневое облачко повисло в воде, весёлая рыбья карусель закружилась вокруг него.
Немцев не двигался.
Но вот он бросился вперёд, рыбы, как одна, порскнули в стороны.
ЗНАЧИТ, БЫЛА КОМАНДА ПУГАТЬ!
И так несколько раз.
Плывя вдоль проводов, мы вернулись в дом.
В тамбуре я столкнулся с Марленом. Он что-то промычал в маску, похлопал меня по ноге и, оставляя за собой тучу пузырей, нырнул.
— Всё нормально, — сказал Игнатьев.
Он показал записи.
На бумажных лентах дрожали извилистые коричневые линии — запись звуков, которые издавали рыбы во время еды.
В нескольких местах линии становились размашистыми и тревожными.
— А это вы пугали рыб?
Игнатьев включил магнитофон.
В лаборатории зашумело, забулькало. Послышалось чавканье и скрежет.
— Ничего себе уплетают! За обе щеки! — сказал Немцев. — А где же испуг?
Сколько мы ни прислушивались, криков испуга услыхать не смогли.
— Видно, у нас с вами не рыбий слух, — сказал я. — Недаром говорят: тихо, как под водой. Оказывается, есть и неслышный шум!
КЕССОН
На другой день нам приказали встречать контейнер с каким-то особым грузом.
— Что в контейнере?
— Увидите.
Его приволокли два водолаза. Они всплыли в тамбуре, и вместе с ними всплыл круглый, похожий на высокую кастрюлю с крышкой контейнер.
Мы с Немцевым подхватили его и вытащили из воды. Водолазы, хрипя и булькая, ждали.
Немцев открыл крышку.
«Мяу!»
На дне контейнера сидел котёнок.
Водолазы засмеялись:
— Всё в порядке, жив! — И они погрузились.
— Смотри-ка, и пакет с песком положили!
Котёнок тряс головой и тёр лапами уши.
— Что, давит? — спросил Немцев и потащил котёнка наверх, в жилой отсек.
— Я знаю, как его назвать, — сказал он Игнатьеву. — Нашёл водолазное имя. Кессон. Хорошо?
— Сойдёт.
УТРО, ДЕНЬ И ВЕЧЕР
Теперь каждый день мы записывали рыб.
Бумажные ленты с записями ползли из приборов на пол.
Я брал в руки ленту и, не глядя на часы, знал, что там наверху — утро, день или вечер.
Утром рыбы просыпались и начинали шуметь. Записи делались колючей и размашистей — рыбы ели. Игнатьев включал репродуктор, и наш дом наполнялся хрустом и скрежетом. Рыбы чавкали, урчали, пережёвывали еду.