Читать «Свинцовый монумент» онлайн - страница 194
Сергей Венедиктович Сартаков
Возникли в памяти слова Ольги о том, что в двух последних книгах, им проиллюстрированных, она уловила какую-то недобрую перемену в его художественной манере. Она в смятенном, сбивчивом разговоре не смогла точно определить, что это - простая усталость или наползание сумерек в видении мира? Но именно ведь это больше всего ее встревожило и заставило создавать "искусственный случай" для встречи. Все остальное было лишь оправданием этого случая. Даже слова: "А я так люблю, так люблю вас, Андрюша!"
Себя она не оправдывала, себя она только лишь объясняла. Возможно, Ольга, права в своих опасениях...
Есть поговорка: нельзя увидеть собственных ушей. Вот он, Андрей, их и не видит. Впрочем, можно увидеть в зеркале. Таким зеркалом была Ирина. А Ольга? Он голову готов склонить перед ней, перед ее душевной драмой. Но в это зеркало взглянуть он никогда не сможет. Нет, никогда...
...Андрей Арсентьевич вернулся в палатку, вслепую начертил на
листке бумаги предполагаемую схему своего пути к Зептукею и района
дальнейших поисков силами здесь оставшихся. Нацарапал крупными
буквами обозначение сигналов: одиночный выстрел - простая
перекличка, обозначение места, где он находится; дуплет - удача.
Теперь, кажется, продумано все. Последнее - где оставить эту
записку? Здесь, у себя, или занести в большую палатку? Германа
Петровича, а следовательно, и Зенцовых, покорных ему, ничто не
заставит подняться сейчас, а с рассветом и они сразу же заметят его
отсутствие и обнаружат записку. Он положил ее так, чтобы
надежно - не замочило дождем и не выдуло ветром, если в конце
ненастной ночи, как это нередко бывает, поднимется ветер. Вход в
палатку Андрей Арсентьевич оставил открытым. Ничего не забыто?
Перенасыщенная влагой земля смачно зачавкала у него под
ногами. Он запнулся за толстый узловатый корень, теряя равновесие,
сделал несколько невольных быстрых шагов вперед и вломился в
ольховую чащу. Мокрые ветви больно стегнули его по лицу. Он смахнул
со щеки прилипшую противную, как представилось ему, жирную паутину
и двинулся дальше в ночь, в темноту.
Туго постукивало сердце. Струйка горячего пота проползла по
спине. Глаза постепенно начали отчетливее различать то и дело
возникающие препятствия: вывороченные с корнем валежины, обломки
обомшелых скал, стеною стоящий молодой пихтовый подрост.
Нежно запахло малиной, и руки Андрея Арсентьевича ощутили
колючесть ее стеблей, в мокрых пальцах оказалось несколько мягких и
крупных ягод. Не этот ли малинник завлек к себе Дашу? Завлек, а
потом... направил в темноте по крутому склону вниз.
Он рупором сложил ладони и по нескольку раз, поворачиваясь во
все стороны, прокричал ее имя. Прислушался. Ответом была нерушимая
торжественная тишина. Только чуть-чуть побрызгивал совсем уже
мелкий предрассветный дождь.
И вдруг веселый напев зазвучал в душе Андрея Арсентьевича.
Брезентовая куртка перестала стягивать плечи, легче, пружинистее
сделался шаг. Хотелось бегом броситься под гору. Он угадал, угадал.
Там, у Зептукея, именно там, как и рассчитывал, он найдет Дашу.
Скорее, скорее. Звучи же сильней и разрастайся, веселый напев!