Читать «Голосуйте за Берюрье!» онлайн - страница 8

— И никто никого не видел входящим в дом?

— Нет. О, это не подарочек, дружище Сан-А!

— У тебя есть какие-нибудь предположения по поводу этих убийств?

— Какой-то чокнутый, вне всякого сомнения. В городе есть один свихнувшийся тип, которого разговоры о политике выводят из себя.

— Есть еще другие кандидаты на это место?

— У независимой партии всегда имеется свой кандидат.

— У претендента, наверное, сейчас от страха мошонка отвисла! бормочу я.

— Еще бы! Заметьте, что отныне к нему приставлена охрана — три телохранителя, которые не отстают от него ни на шаг.

Я почесываю нос. Коллеги уже повторили несколько раз заказ, и тон разговора поднялся на октаву. Папаша Морбле продолжает расточать деловые советы “юнцам” современной полиции.

— Следует остричь всех женщин в округе, чтобы заставить их говорить! — утверждает он. — Эти шлюхи очень дорожат своими гривами.

Он гладит себя по черепу, столь же гладкому, как оливки, и продолжает:

— Что касается мужчин, я знаю два способа: мордобитие для робких и паяльная лампа для крутых. Начинать надо с мэра для примера, затем муниципальный совет, влиятельные люди города. В общем — всех!

Понадобится дополнительная рабочая сила, согласен. Но дело стоит того, чтобы привлечь весь личный состав.

Слушатели лишь посмеиваются и спрашивают у него, не согласился ли бы он оказать содействие.

— Само собой, — гордо заявляет Морбле. — Я даже готов заняться самыми несговорчивыми! С паяльной лампой я буду их допрашивать пачками по десять человек сразу!

Я оставляю его нести околесицу и продолжаю интервьюировать Конружа.

— Вернемся к первой жертве. Кто ему звонил в момент драмы?

Вопрос приводит его в замешательство.

— Не знаю. Когда камердинер обнаружил тело, связь была прервана.

— А ты пытался выяснить, откуда звонили?

— Я… То есть сейчас мы этим занимаемся. То, что он не задумывался над этой проблемой, видно так же хорошо, как двенадцатиэтажный дом в деревне.

— Нашли ли орудие преступления в первом случае?

— Там был использован принадлежащий графу револьвер. Он остался на месте преступления.

— Версия о самоубийстве исключается?

— Необязательно, только трудно представить типа, всаживающего себе в сердце три пули подряд. После первой же он вырубился бы и выпустил револьвер.

— Как сказать. Надо бы узнать мнение медицинского эксперта и баллиста. Если палец судорожно прижал курок, то пистолет может выстрелить несколько раз, прежде чем рука упадет.

— Ты забываешь, что граф не был левшой и что в момент наступления смерти он держал телефонную трубку в правой руке.

Последний аргумент меня убеждает.

— Согласен, сынок, это убийство. Ты уверен, что слуги не были в сговоре с убийцей?

— Два немощных старика, которые служат у графа сорок лет? Ты что, смеешься? Они его воспитали, этого Гаэтана, и они льют слезы, как будто убили их собственного сына!

Я встаю.

— Ты позволишь мне самому осмотреть место происшествия?

— При одном условии.

— Слушаю тебя, мой прекрасный Конруж!

— Результаты твоих наблюдений будут исключительно в моем распоряжении. Я не против, чтобы ты ел из моей тарелки, но при условии, что ты сам вымоешь посуду.