Читать «День казни» онлайн - страница 4

Государь хватал худой жилистой рукой свою мошонку, будто хотел задушить боль и загнать ее внутрь. А скопец Энвер пригоршнями черпал из корыта пахучий настой, приготовленный придворным лекарем из тысячи одной травки, поливал голое тело, потом большими пальцами обеих рук сильно разминал затвердевшие узлы под лопатками государя и при этом сам крякал от удовольствия.

Болезнь входит пудами, а выходит золотниками. Как верно, как точно это сказано. Звучит как пословица. Собственно, это и есть пословица, и, кажется, даже включена в сборник, который собрал и составил Абулькасым. Отличный сборник, великолепные изречения, надо будет попросить жену, как выдастся у нее свободная минутка, чтобы нашла эту книгу и дала мне полистать. Жена сейчас на кухне, она по рекомендации посетившего меня вчера врача готовит настойку из шалфея для полоскания. А я - больной, и вот уже два месяца лежу пластом в нашей крохотной спаленке с зелеными занавесями.

Больной - это больной, все равно, тяжело он больной или легко. Хочет он того или нет, но покой семьи нарушен, в ее годами отлаженный уклад вносится диссонанс, и домочадцы поневоле должны приспособиться, приноровиться к режиму больного. Скажем, если наши мальчики могли прежде до часу ночи слушать магнитофонные записи, то теперь ровно в одиннадцать все шумовые приборы в доме отключаются. Даже соседка, через день заходившая к нам позвонить, сейчас заходит совсем редко, и всякий раз извиняется и оправдывается, мол, очень важный, не терпящий отлагательства, звонок, а то бы не стала беспокоить. Очень важный, не терпящий отлагательства, звонок этой замужней тридцатилетней женщины, матери троих детей, неизменно состоит из одних и тех же слов (я отчетливо слышу их из своей спальни):

- Ты дома?.. Я тоже... Завтра, как всегда... Хорошмок?

Всем в доме давно известно, что у нашей соседки Хырда-баджи, мужней жены и матери троих детей, имеется молодой черноусый любовник, и она приходит к нам звонить, чтобы договориться с ним об очередном свидании. Что же до словечка "хорошмок", то это просто-напросто означает "хорошо", а "мок" прибавляется вроде как для шутки, так ханум шутит со своим разлюбезным. И воображает при этом, что никому вокруг ничего неизвестно. Словно бы и не слыхала никогда, что воровству и прелюбодейству срок - сорок дней, не больше. Это изречение тоже есть в сборнике Абулькасыма. Или нет, там этого нет... Но вот кого я не могу понять, так это своей жены. Сколько раз уже говорил ей, чтобы нашла необидный повод как-нибудь дипломатично отвадить соседку, но всякий раз, когда я после очередного ее визита выхожу из себя, жена говорит, равнодушно пожимая плечами: "да что тебе за дело до нее?! Не я же звоню..." И без всякого перехода говорит, что в магазинах опять исчез сыр, не знаю, что завтра в школу детям дать на завтрак. И тут мне вспоминаются пончики, которые мы в детстве покупали в школьном буфете, и я спрашиваю кого-нибудь из детей: "Сынок, у вас в школе есть буфет?" "Есть". "А пончики в буфете продаются?" "Что это - пончики?" "Как! Ты никогда не ел пончиков? Ну, такие круглые пирожки с повидлом?! Продают их у вас в буфете?" "Нет", - без сожаления отвечает сын. И тогда я начинаю ворчать на всех, от министра просвещения и до директора школы. Потом дети ложатся спать, а мы с женой садимся в кухне пить свежезаваренный чай и вспоминать детство, когда мы в школе на большой перемене ели горячие пончики