Читать «Жаркий июль» онлайн - страница 62

Бабка приладила очки, долго и с интересом разглядывала снимки, наконец уверенно ткнула пальцем в фото Пашкевича. Опознала его и Оля.

Приехала оперативная группа, и, пока ребята производили обыск, Крушельницкий начал допрос старухи. Выяснилось, что зовут её Катериной Спиридоновной. Приехала во Львов сразу после войны с мужем, который работал на заводе «Львовсельмаш». Пять лет назад он умер, и старуха решила сдавать комнату. Во-первых, прибавка к пенсии; во-вторых, не так тоскливо, есть с кем словом перемолвиться.

— Почему не прописали Щепанскую? — строго спросил Крушельницкий.

— Да неужели надо прописывать? — всплеснула руками старуха, однако в её водянистых глазах мелькнула искорка. — Я так думаю: деньги платят, и все.

— По вашей вине, бабушка, — сказал Крушельницкий, — милиция своевременно не задержала опасных преступников.

— А я тут при чем! — огрызнулась вдруг: она вовсе не была такой простой и забитой, как казалось. — Это ваше дело — преступников ловить!

— Конечно, наше, — легко согласился Крушельницкий. — Но ведь и за укрывательство…

— Не знала, ей-богу, не знала! Я бы им, проклятым!..

— Ладно, — смягчился Толя. — Когда приехал к вам этот лысый? И как назвался?

— Неделя прошла. А назвался Борисом Борисовичем. И фамилия такая чудная: Крутигора.

— Документы смотрели?

— Так ведь муж же Марийкин — зачем?

— Так и запишем, что документов не видели.

— Нет.

— Какие у него были вещи?

— Чемодан. Большой чемодан, жёлтый, с ремнями.

— Откуда приехали?

— А с шахт… Шахтёр он, заработал денег и сейчас отдыхает. Богатый. Когда съезжали, он мне пятьдесят рублей дал.

— А куда поехали?

— Я Марийку спросила: вроде бы на Чёрное море, а потом к Борису Борисовичу на шахту. Снова деньги зарабатывать.

— Может, слышали какие-нибудь разговоры между ними: куда и как едут, поездом или самолётом?

Старуха покачала головой.

— Не подслушиваю.

— А случайно?

— И случайно.

— Много было вещей у Щепанской?

— Три чемодана упаковали.

— Не много ли? Четыре чемодана — и на курорт?

— Я предлагала: оставьте, ничего не пропадёт, но Марийка не захотела. Говорит: «Как-нибудь управимся, а возвращаться не хочется».

— На такси поехали?

— Нет, у них такая машина — маленький автобус.

— »Рафик»?

— Не разбираюсь в этом. Машина, и все.

— Номер? Может, запомнили номер?

— Так я же в окно смотрела. Машину видела и как вещи выносили, а вот номер… Глаза у меня…

— Шофёр был?

— А как же без шофёра? — спросила та. — Без шофёров машины не ездят.

— Может, сам Борис Борисович сел за руль?

— Может быть, — согласилась она, — не видела.

Со старушкой все было ясно, Крушельницкий отправил её в кухню и пригласил в комнату Олю.

Девушка выглядела растерянной. Она уже поняла, что к чему, и это поразило её.

— Ваша подруга Щепанская и её любовник обвиняются в тяжком преступлении, — начал Крушельницкий, пристально глядя на неё. — Я хочу, чтобы вы осознали это и помогли нам.

Девушка облизала пересохшие губы.

— Как?

— Вот мы сейчас и решим это. В последний раз вы виделись со Щепанской в пятницу, когда она брала расчёт. Мария сказала вам, что переходит на работу в какой-то гастроном, бабке — что едет на курорт. Вы — подруги, должны же были договориться о встрече…