Читать «Жаркий июль» онлайн - страница 49

— Внук болезненный?

— Сказали, что прошло. Да как будто проходит, а зимой едва богу душу не отдал. Скарлатина, а потом простудился. Как в декабре начал болеть, так почти два месяца. А у нас на хуторе какие врачи? Врачи в соседнем селе, и пока приедут…

— Почему же сюда не привезли? — вполне резонно возразил Горлов. — Кого-кого, а врачей тут… Целый институт рядом.

— Правду говорите, но ведь и везти не разрешили. Ему, озорнику, только шесть исполнилось, худой, в чем только душа держится, а… морозы, с нашего хутора только автобусом. Маричка работу бросила, ко мне переехала, мы вдвоём и выходили.

Горлов оглянулся на меня: тут тоже все было понятно, но я спросил:

— И ваша дочь никуда не ездила зимой?

— Я же говорю: работу бросила. Как-то выкрутились, борова закололи и на мясо продали. Два месяца без работы, откуда денег взять? И все же, когда ребёнок болен…

— И совсем не болен! — послышался тоненький голосок из соседней комнаты. — Я гулять хочу!

— Мама что сказала: лежи.

— Вы из какого села? — спросил Горлов.

— Подлески, может, слышали? Если ехать на Дрогобыч, направо от шоссе.

— Слышал, — подтвердил Горлов. Вопросительно посмотрел на меня, я кивнул, и он встал. — У нас мало времени. Скажите Марии Сидоровне: участковый инспектор приходил. Дело у нас такое, что терпит. Сигнал пришёл, что комнату сдавать собираетесь, так прошу не забывать о прописке.

— Врут! — категорично возразила старушка. — Ей-богу, врут, это я хату собираюсь продавать и — в город. Трудно мне, и мы с Маричкой так решили.

— Правильно решили, — одобрил Горлов.

Из-за спины бабушки выглянул действительно худенький — одни глаза — светловолосый мальчик.

— А вы, дядя, правда милиционер? — спросил он.

— Кыш отсюда! — рассердилась старушка. — С ума сойти можно с этим ребёнком. Сейчас ремня дам!..

— Вот и не дашь! — Он зашлёпал босиком обратно. — Дядя милиционер тебе не позволит.

— Умный, — улыбнулась старушка, и в этой улыбке светилось столько доброты, что даже мрачному человеку было бы понятно: тут живут только ребёнком.

— А отец? — уже на балконе не очень тактично поинтересовался Горлов у старушки.

— Шкуродёр он, а не отец, — с горечью ответила она. — Где-то на Севере обретается, чтобы этих алиментов не платить. Но Маричка сама себе хозяйка, да и хату продадим. Как-нибудь наладится.

— Ничего, найдёт ещё себе мужа.

— Я и говорю ей, дурёхе, — оживилась старушка. — Да обожглась, ни на кого и не смотрит. Не хочу, говорит, сыну отчима — и все.

Старушка перегнулась через перила балкона и смотрела нам вслед, пока мы спускались по лестнице, даже махнула рукой.

— Душевная старуха, — сказал Горлов. — На таких бабушках мир держится. В Подлески звонить?

— Подождём.

— И я так считаю.

Непейвода все понял по выражению наших лиц и предложил:

— Давайте сперва к Луговой. Все же точно знаем, что ездила в Днепропетровск. А оттуда до Кривого Рога рукой подать.

Луговая жила в конце Пекарской, и по нашему плану мы должны были заглянуть к ней напоследок. Если, конечно, раньше не выйдем на след Пашкевича.