Читать «Жаркий июль» онлайн - страница 25

— Почему же не купили?

— Я что, деньги сам печатаю? Знаете, сколько «японец» тянет?

— Знаю, но ведь на сотню дешевле.

— Мы мастера, — вдруг даже вскипел Федор, — а не спекулянты! Погодите, он же, по-моему, с Кошкиным Хвостом связался. А Кошкин Хвост своего не упустит.

— Что это за Хвост?

— Есть у нас такой… Когда-то в мастерской работал, весной уволился. Боря — Кошкин Хвост.

Приёмщик пояснил:

— Его так прозвали, потому как даже мурлычет, когда запах денег почует. Мурлычет и будто хвостом вертит…

— Фамилия? — спросил я. — И где он сейчас работает?

— А нигде, — хмуро ответил Федор. — Паразит он, там десятку схватит, тут четвертак… Связи у него по магазинам…

Этот Боря — Кошкин Хвост, конечно, не мог упустить «японца», которого отдавали на сотню дешевле, мне захотелось немедленно разыскать его.

— Рыбчинский, — объяснил приёмщик. — Борис Леонидович Рыбчинский. А живёт на Московской, вон от того переулка первый дом налево. Однако сейчас вряд ли застанете: Борю ноги кормят, ему вылёживаться нельзя.

Вопреки этому пессимистическому прогнозу я застал Рыбчинского дома. Должно быть, только потому, что вчера Боря хорошенько хлебнул, да ещё и до сих пор не оклемался: от него за несколько метров пахло перегаром и красные глаза смотрели мутно.

Моё появление встревожило и напугало Рыбчинского: близко посаженные глазки забегали, спрятались под бровями. Боря подтянул пижамные штаны и умасливающе спросил:

— И почему это ко мне? Это же Вольдемар вчера тарелки бил… У меня есть свидетели…

— Две недели назад вы, гражданин Рыбчинский, приобрели магнитофон марки «Sony». — Я решил не церемониться с этим типом и сразу взял быка за рога. — Так?

— А разве это запрещено?

— Магнитофон краденый.

— А я знал? Такой солидный человек!

— Сколько заплатили?

Кошкин Хвост сразу скумекал, что к чему, и назвал цену комиссионного магазина.

— Зачем же вам было покупать аппарат, побывавший в ремонте, когда за те же деньги могли приобрести новый?

— Отремонтированный? — схватился за голову Боря. — Обдурили!

— Вас, Рыбчинский, не так-то просто обдурить! — Я не дал ему разыграть эту сцену. — Где магнитофон? Или уже продали?

Он, кажется, впервые в жизни обрадовался, что не успел сделать бизнес. Это придало ему смелости.

— Мы ничего не продаём! — начал он с вызовом. — Мы покупаем для себя, и в спекуляции вы меня не обвините!

— Вот что, Рыбчинский, — сказал я жёстко, — с весны вы не работаете, и я сделаю все, чтобы соответствующие органы присмотрелись к вашей тунеядской жизни.

— Я же устраиваюсь…

— Помочь?

— Обойдусь.

— Знаете, сколько дают за спекуляцию?

— Это ещё надо доказать.

— Докажем, — пообещал я. — Все докажем, а теперь покажите мне магнитофон.

Боря ещё раз подтянул штаны, полуоткрыл дверцы шкафа, стараясь не показать мне его содержимое. И все же я заметил, что полки заставлены разным радиобарахлом.

Боря проворно вытащил портативный магнитофон в кожаном футляре. Нажал на клавиши, и в комнате зазвучала музыка. Пела Пиаф, и я понял, что это кассета ещё предыдущего хозяина: вряд ли мелодия отвечала Бориным вкусам.