Читать «Семь смертей Лешего» онлайн - страница 14

Так было везде, во всех деревнях, в которых за комиссарскую карьеру пришлось побывать нынешнему представителю власти. Или почти везде. Был и другой вариант развития ситуации, он случался реже, но там не менее имел место быть. Именно этот вариант выбрали Шишигинские жители, что впрочем, было не удивительно, и вполне предсказуемо, поскольку затерянная в глухих лесах деревушка, была зажиточной, приличные хозяйства и подворья имелись у большинства крестьян, многим из которых могли позавидовать и так называемые «кулаки», из более бедных деревень. Причина ли в трудолюбии и упорстве шишигинских мужиков, или в либерализме местного помещика, но здешние жители жили совсем неплохо, хоть бери всех скопом да и записывай в «кулаки» и «подкулачники» и высылай куда-нибудь подальше на Север, на лесоповал, или на юг, на очередную грандиозную стройку века, высокопарно называемую демагогической властью, комсомольской, или коммунистической ударной стройкой, на которой в поте лица трудятся великовозрастные комсомольцы, с заросшими бородами лицами, и волчьим блеском в глазах.

Но, об этом он мог лишь мечтать в одиночестве, в компании с очередной, щедро поставляемой сельчанами, бутылью самогона, перед миской вареной картошки и нарезанного шматками сала и лука. Но даже мечтать приходилось тихо, осторожно, с оглядкой, как бы кто ненароком не прочел его мыслишек, и не принял бы к нему мер, о крутости которых он знал не понаслышке. О коих красноречиво говорила одна приметная поляна за околицей села, с натыканным на ней десятком колышков с крашеной, фанерной звездой на вершине. Он был осторожен, очень осторожен, он и мечтать переставал о том времени, когда сможет в полной мере применить данную страной советов, власть, поставить на место самоуверенных крестьян, считающих его полным ничтожеством, смысл существования которого сводился к стакану самогона, да куску порыжевшего, вонючего сала. В этом они заблуждаются, очень сильно заблуждаются, он не такой, просто еще не пришло его время. Но ничего, он терпеливый, он обязательно дождется, когда его час пробьет, и тогда он развернется во всю мощь, и горе тогда всем этим, заботливым и приветливым на словах, людишкам, в чьих глазах он ежедневно читал плохо скрытое презрение.

Он очень осторожен и поэтому гнал прочь даже робкие отголоски крамольных мыслей, едва заслышав чьи-то шаги, приближающиеся к приютившей его избе, с какой-нибудь незначительной просьбой, или из любопытства, взглянуть, не сдохла ли еще, не захлебнулась дармовой сивухой, свалившаяся им на головы, красная сволочь. Но едва затихали вдали шаги очередного визитера, как он снова мысленно возвращался к тому дню, когда наступит праздник на его улице, пробьет его звездный час. И в ознаменование грядущего триумфа наливал себе чарку плохо очищенного самогона, чокался с бутылью, за неимением другой компании, и одним махом опрокидывал в глотку очередную порцию горячительного зелья. Привычно морщился, матерился, ругая про себя прижимистых сельчан, что травят его откровенной бурдой, заедал мерзкий привкус во рту луком и салом, и вновь погружался в радужные мечтания. Через некоторое время процесс повторялся по уже опробованному сценарию, финал оставался, столь же неизменен, как и сам процесс. В определенный момент времени, кода в голове не оставалось уже не единой связной мысли, кроме желания выпить еще, а глаза уже не могли сконцентрироваться на бутылке, застывшей в компании опорожненных товарок, происходил закономерный финал. Рука, протянувшаяся к бутылке, замирала на полпути, словно размышляя о том, а стоит ли это делать, или лучше подпереть болтающуюся где-то наверху голову, или же почесать так некстати засвербевшие яйца.