Читать «Мертвые мухи зла» онлайн - страница 14

- Перекрестился бы, нехристь...

Оборачиваться не стал, чего с нее, отрыжки, взять? В главном нефе уже убирали, о чем-то разговаривали два священника на солее. "Тоже мне, конспирация..." - подумал раздраженно и вдруг ощутил на плече тяжелую ладонь и голос, вроде бы знакомый, проговорил негромко:

- Не зыркай, споро на улицу, направо, к вокзалу. Я пойду следом - нет ли хвоста. В новый вокзал не ходи - зайдешь в старый. Прикорнешь на скамеечке, если ничего - я рядом сяду. Ступай...

Сделал, как велено, оглядываться не стал - чутье, пусть еще и совсем не оперативное, подсказало: шутки кончились.

Одноэтажный вокзал красного кирпича нашел сразу, в зале посапывали по лавкам ожидающие поезда пассажиры, пахло сортиром и какой-то неуловимой дрянью. Сел, в зал вели еще две двери, стал гадать - в какую именно войдет неизвестный гад. В том, что гад, - не сомневался. Доброму человеку все эти хитрости - горчица в задницу...

"Гад" появился ниоткуда. Сел рядом, поерзал, устраиваясь поудобнее:

- Слушай и запоминай...

Это был Кудляков, собственной персоной. Ильюхин так ошалел, что впал в летаргию и поначалу не услышал ровным счетом ничего. Но постепенно смысл сказанного стал доходить. Оказывается, в самом родном, самом честном и искреннем советском правительстве люди совсем разные, и оттого смотрят они в разные стороны. Кто-то желает, как встарь, попав в случай, обогатиться и слинять. Кто-то - свести счеты с бывшими обидчиками. Кто-то - наладить хоть какую-нибудь сносную жизнь. Остальным три раза на все насрать...

- А... ты? Ты кого представляешь? - выдавил через силу.

- Тебе бирку прибить надо? Страсть - она в чем? Бирку прибить и по ней определить - свой или чужой. А за биркой, парень, кишки, мозги, поступки и связи. Въезжаешь, матросик?

- Значит, ты - с этими офицерами? - Ударение сделал ненавистное, на предпоследнем слоге.

- Я с теми, у кого еще мозги окончательно не вытекли из ануса.

Не понял. Анус... Придуривается, что ли? Ладно. Тот, кто умеет вовремя слушать, - выигрывает, это Феликс завещал на одном совещании.

- Романовы сейчас в Тюмени. Их везет друг Якова Свердлова, Яковлев-Мячин. - Голос Кудлякова отяжелел, слова лились, как жидкий металл из разливочного ковша, - ни перебить, ни вопрос задать. Уточняющий. Хотя... Какие могут быть вопросы... Интересно-то - до посинения! Яковлев, он же Мячин, учился в Италии, на острове Капри, в специальной школе экспроприаций и террора, добывал деньги для партии, на борьбу. Мячину велено сохранить Романовых любой ценой... - Кудляков замолчал.

- А это... зачем? - Голос сел, слова вываливались, словно куски неразжеванной пищи. - Мы же... товарищи? Мы против царизма? Мы...

- Мы наш, мы новый... - усмешливо перебил. - Вдумайся: раньше все "я-я-я". Теперь - "мы-мы-мы". Не о том речь. Есть мнение: семейку обменять на уступки по Брестскому миру. Похабный мир. Украину заграбастали немцы, контрибуция голодом заставит подохнуть половину страны! Ты для этого делал революцию? - И не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, продолжал: - Черта идет между теми, кто любой ценой желает разлить пожар во всем мире, отомстить обидчикам и угнетателям и всех уравнять на одну пайку хлеба, одну кровать, одни штаны и множество баб! А другие желают разумно, без поноса и дури. Теперь о главном. Ты только не падай и не бойся. Ленин хочет остаться чистеньким, в стороне. Ему стыдно спустя столько лет рубить совсем других людей. Брата евонного, Александра, убил по делу Александр Третий, а он, Ленин, желает расправиться со всем нынешним романовским семейством. Усек?