Читать «Братство проигравших» онлайн - страница 2

Мой младший брат жил у родителей отца, потому что загородный воздух был полезен его слабой голове. Уже тогда было понятно, что ему требуется "особое обучение", ибо он был, если позволено называть вещи своими именами, дурак. Дед и бабка, рассердившись сначала на моих родителей за неполноценного отпрыска, через несколько лет души в нем не чаяли. Каждую неделю ему покупались новые игрушки, к нашей с сестрой страшной зависти. Комната, где он ел и спал, самая светлая комната в доме, была завалена игрушками. Родители отца нанимали внуку нянек и воспитателей, которые могли удовлетворить особые потребности. У брата были две страсти: собирать никому не нужные предметы (которые часто подбрасывались любящей бабкой) и малевать никому не нужные каляки, ради которых был нанят учитель рисования, выпускник Высшей школы искусств. Родители приободрились, узнав, что брат рисует, им виделся отсталый рисующий вундеркинд, который опять-таки послужит прославлению фамилии Бернард. Но этим их мечтам не суждено было сбыться, потому что это были смешные рисунки дурака, ни больше ни меньше. Отцу и матери оставалось возлагать надежды на нас с сестрой, которые частично (но только частично) сбылись. Во дни же нашего детства мы с сестрой украдкой пробирались по винтовой лестнице в комнату дурака и начинали его мучить. Оттуда крики несчастного идиота не могли быть услышаны в гостиной, и мы вымещали пинками и щипками нашу зависть к его игрушкам и свободной, как нам казалось, жизни (ведь мы уже ходили в школу).

Школа была первым большим разочарованием. Помню, мы бросились занимать первую парту, хотели быть как можно ближе к доске и к учителю, в первом, можно сказать, порыве любви. Но нас с сестрой отсадили далеко назад, потому что мы были крупные дети и другим из-за нас было плохо видно.

Родители послали нас в самую обычную школу - это было проявлением их демократизма, которого, впрочем, не хватило на то, чтобы позволить нам ходить пешком: нас привозили на машине. Некоторые учителя (их было меньшинство) проявляли к нам почти что подобострастие; другие видели в нашем присутствии возможность показать, что для них все равны, и толстый издательский сынок ничем не лучше сына дворничихи.

К сожалению, школьные предметы давались мне с удивительной легкостью. Я полюбил уроки физкультуры, потому что только там мог демонстрировать требовавшуюся от меня посредственность. На всех прочих уроках я первым знал ответ, как ни пытались учителя запихнуть меня в прокрустово ложе усредненности (ребенком я возлежал на прустовом ложе бесконечности). За это преподаватели сочли меня "выскочкой" и в педагогических целях сообщили эту мысль моим одноклассникам.