Читать «Русские волхвы, астрологи, провидцы (Мистика истории и история мистики России)» онлайн - страница 5

Таким образом, Олег был жрецом (и воеводой) в той "Рюрик сине хус трувор", что была звана на правление в 862 году. Ф.Гримберг в своем исследовании "Рюриковичи"

пишет, что в связи с этим, летописная история гибели Олега - это "фактически рассказ о конфликте пришлого жреца Хельги-Олега с кем-то из местных жрецов, волхвов". Как всякий "язычник", Олег относится к "чужому" жрецу с определенным уважением; при этом заговоренный конь - это священное животное, да и слово "князь" восходит к "конь-аз", священному единству коня и всадника. Само слово "волхв" появляется на страницах "Повести временных лет" впервые в этом рассказе о вещем Олеге, под 912-м (6420-м) годом - годом смерти Олега и начала княжения в Киеве Игоря, сына Рюрика:

"И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и вспомнил Олег коня своего, которого прежде поставил кормить, решив никогда на него не садиться. Ибо спрашивал он волхвов и кудесников: "От чего я умру?" И сказал ему один кудесник: "Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, - от него тебе и умереть!" Запали слова эти в душу Олегу, и сказал он: "Никогда не сяду на него и не увижу его больше". И повелел кормить его и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков. А когда вернулся в Киев и прошло четыре года, - на пятый год помянул он своего коня, от которого волхвы предсказали ему смерть. И призвал он старейшину конюхов и сказал: "Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?". Тот же ответил:

"Умер". Олег же посмеялся и укорил того волхва, сказав: "Неверно говорят волхвы, но все то ложь: конь умер, а я жив". И приказал оседлать себе коня: "Да увижу кости его". И приехал на то место, где лежали его голые кости и череп голый, слез с коня, посмеялся и сказал: "От этого ли черепа смерть мне принять?". И ступил он ногою на череп, и выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу. И от этого он разболелся и умер. Оплакивали его все люди плачем великим, и понесли его, и похоронили на горе, называемою Щековица; есть же могила его и доныне, слывет могилой Олеговой. И было всех лет княжения его тридцать и три."

Далее в "Повести временных лет" идет подробное рассуждение о силе волхования и чародейства, и об истории "языческих волхвов" от ветхозаветного Валаама до Симона Волхва и Аполлония Тианского. Летописец в середине этого рассказа дает канонический церковный взгляд на языческие чудеса: "То все попущением Божиим и творением бесовским случается - всеми подобными делами испытывается наша православная вера, что тверда она и крепка пребывая подле Господа и не увлекаема дьяволом, его призрачными чудесами и сатанинскими делами, творимыми врагами рода человеческого и слугами зла." Однако тут же следует дополнение: "Бывает же, что некоторые и именем Господа пророчествуют, как Валаам и Саул, и Каиафа, и бесов даже изгоняют, как Иуда и сын Скеавели. Потому что и на недостойных многократно действует благодать..." Здесь мы подходим к вопросу о соотношении "языческих" и "неоязыческих" верований и христианства, который активно обсуждается последние несколько лет среди христианских богословов, но давайте не будем пока затрагивать эту сложную тему, тем более, что сейчас речь идет об истории двух "языческих" жрецов, Олега и безымянного киевского "волхва". Итак, великое княжество Киевское создал Олег, "вещий", то есть прорицатель (предсказал Киеву: