Читать «Николка Персик» онлайн - страница 97

- Что ж ты не шел ко мне, гадкий? Ты ведь знал, что я жду тебя!

- Дай мне, дочка, тебе объяснить.

- Объяснишь у меня. Ну-ка, пошел!

- Э! Стой! Я еще не готов. Дай мне вещи собрать. - Вещи! Экая важность. Давай уложу их.

Она мне кинула на спину старый мой плащ, нахлобучила на голову мне поблекшую шляпу, перевязала меня, встряхнула.

- Вот и ладно! Теперь вперед!

- Обожди минутку, - сказал я. И сел на ступеньку.

- Как! - возмущенно воскликнула Марфа. - Ты упираешься? Ты не хочешь идти ко мне?

- Не упираюсь я, что там! Придется-то ведь все равно идти к тебе некуда больше.

- Однако, любезен ты! Вот любовь твоя какова!

- Очень люблю я тебя, моя милая, очень люблю. Но я предпочитал бы видеть тебя у себя, чем себя у чужих.

- Я, значит, чужая!

- Ты половина чужого.

- Вот еще. Ни половина, ни четверть. Я целиком с головы до ног - я. Я жена его: это возможно! Но зато он - мой муж. Я исполняю желанья его, если он исполняет мои. Будь спокоен: он с радостью примет тебя. Посмел бы он быть недоволен!

- Верно вполне. Город наш тоже бывает ведь рад, когда герцог Неверский размещает у нас свой отряд. Приютил я немало солдат. Но я не привык быть на месте тех, которым дают приют.

- Привыкнешь. Не возражай. Пошел! - Ладно. Но только условие.

- Условие уже? Быстро ты привыкаешь! - Я сам себе выберу комнату.

- Хочешь ты быть самодуром, я вижу! Ну, уж ладно! - По рукам. - По рукам. - И потом...

- Довольно, болтун. Пошел!

За руку она меня - цоп! Ну и хватка! Волей-неволей пришлось зашагать. Достигли дома, она показала мне комнату, мне предназначенную: уютную, с ней по соседству, за лавкой. Добрая Марфа со мной обращалась как с младенцем грудным. Постель была постлана: пуховка нежнейшая, свежие простыни. А на столе в стакане пучок цветущего вереска. Я смеялся в душе, умиленный, развеселенный; отблагодарить ее надо, подумал я себе. Уж тебя как помучаю, Марфинька... И объявил я сухо:

- Не подходит.

Она, досадуя, мне показала другие, нижние комнаты, - я качал головой и наконец, подметив каморку под самой крышей, сказал:

- Вот мой выбор.

Она на меня замахала руками, но я стоял на своем:

- Как хочешь, красавица. Бери, не бери. Комнатка эта мне нравится, в ней поселюсь либо назад возвращусь.

Ей пришлось уступить. Но с этих пор ежедневно и ежечасно она приставала ко мне:

- Ты не можешь здесь оставаться, внизу тебе будет удобней; что тебе не понравилось? Скажи, башка деревянная, отчего ты не хочешь там жить?

Я отвечал лукаво:

- Не хочу, вот и все.

- Ты сведешь меня в гроб! - кричала она в возмущенье. - А я знаю причину. Гордец! Гордец! Не хочешь ты быть должником у детей своих. Эх, избить бы тебя.

Я отвечал:

- Ты бы этим меня заставила принять от тебя хоть заушины.

- Сердца нет у тебя, вот что, - сказала она.

- Девонька...

- Да, юли... прочь лапы, урод.

- Моя умница, моя душенька, красавица ты моя.

- Ишь, набрал меду в рот, увивается! Льстец, пустобай, обманщик! Долго ль ты будешь, скажи, мне смеяться в лицо, брыла свои выворачивать?