Читать «Солженицын и Сахаров» онлайн - страница 81

Еще до возвращения в Россию Солженицын говорил, что не рассчитывает на всеобщую поддержку в стране: "Ничего не дастся легко, все будет встречать сопротивление и злобу с разных сторон... Я отдаю себе отчет, что возвращаюсь в Россию на тяжелый жребий. Но надо попробовать"14. "Я выполнил свой литературный долг - говорил Солженицын в феврале 1994 года в интервью журналу "Ньюйоркер", - и теперь должен попытаться по мере сил и возможностей выполнить свой долг перед обществом"15. При этом Солженицын подчеркивал во всех своих интервью и заявлениях конца 1993 и начала 1994 года, что он не связан ни с какой политической партией в России и ни с одним политическим деятелем, и поэтому не собирается участвовать во власти. "Я не приму назначения от правительства, какое бы мне не предлагали. Я ни кем не хочу руководить. Я не буду баллотироваться ни на какой пост"16. Это вовсе не означало, что Солженицын мечтал об одиночестве и изоляции. "Общественная жизнь

107

будет занимать у меня в России много времени, - говорил Солженицын. - Я буду ездить по стране. Буду выступать перед простыми соотечественниками. Я вижу себя в роли писателя, видение которого объемно, целостно и который не разъединяет, а объединяет свой народ"17. Этого не получилось. Солженицын не стал в 1994-1995 годах духовным вождем общества, он не смог объединить вокруг себя российских граждан, но, напротив, встретил во всех слоях и группах населения страны весьма жесткую критику. И через год, и через два года после своего возвращения в Россию Солженицын оставался в полном одиночестве и как общественный деятель, и как идеолог. Отвергнув все реальные общественные движения в стране, он не сумел создать своего общественного или нравственного течения. Солженицын оказался без своего места в реальном идеологическом пространстве страны. Трудно было даже определить сущность его проповедей. Многие определяли писателя как религиозного моралиста. Но как раз о религии и Боге Солженицын говорил в России меньше всего. Дора Штурман называла Солженицына либералом, Борис Капустин - национал-консерватором, Александр Янов - русским шовинистом. Владимир Воздвиженский определял идеологию Солженицына как ретроутопию, и это определение кажется мне наиболее точным. Отвергая ужасную и чуждую ему действительность, писатель предлагал России не движение вперед, а возвращение назад - к мнимой гармонии России конца XIX - начала XX века или даже еще дальше в прошлое - к середине и к концу XVI века, к временам, когда еще не было в России ни церковного раскола, ни петровских реформ. Именно такие оценки возникали при чтении большой работы Солженицына "Русский вопрос" к концу XX века", которая была написана осенью 1993 - весной 1994 года и опубликована в № 7 журнала "Новый мир" за 1994 год - как раз к появлению автора в столице России. Однако взгляды А. И. Солженицына на историю России и на русских как нацию требуют особого рассмотрения.