Читать «Солженицын и Сахаров» онлайн - страница 172

Все эти обвинения совершенно беспочвенны, несправедливы и опровергаются на других страницах книги самим же Солженицыным. Публикация "Ивана Денисовича" была не проигрышем, а большим выигрышем, - она ускорила историю и была важным событием в политической жизни страны. По тем условиям повесть Солженицына проходила "через инстанции" с исключительной быстротой. Но и препятствия к ее публикации были настолько велики, что их преодоление стало возможным только благодаря огромной настойчивости Твардовского, действующего фактически в обход цензуры и Секретариата Союза писателей. Уже один этот факт показывает всю необычность и сложность подобной публикации. Понимая все это, Твардовский проявлял не медлительность, а разумную осторожность, ибо при ином поведении можно было потерять не только повесть, и даже не весь архив писателя (как это было с Вас. Гроссманом), но и самого автора, пока еще скромного рязанского учителя.

Если верить Солженицыну, то именно Твардовский помешал публикации нескольких уже ранее написанных солженицынских произведений в других журналах, не дав ему таким образом "захватить плацдармы для будущей борьбы". Солженицын уверен, что многое из "Круга первого" можно было тогда напечатать, чему препятствием было лишь "ложное чувство обязанности по отношению к "Новому миру" и Твардовскому" (С. 60). (Подчеркнуто мной. - Р. М.).

Но в данном случае Солженицын явно вводит в заблуждение своих читателей. Даже после XXII съезда КПСС в нашей стране никогда не было такой атмосферы, при которой была бы возможна публикация "Круга первого", а также глав о Сталине

229

из этого романа в 5-миллионной "Правде". И если оказалось возможным такое чудо как публикация в "Новом мире" нескольких повестей и рассказов Солженицына (один из которых - "Случай на станции Кречетовка" был напечатан в "Правде"), то главная роль в этом принадлежала именно Твардовскому. И потому обидно читать у Солженицына, что "новомирские оковы были вторичны, а все ж заметно тянули и они" (С. 60).

Между прочим, Солженицын в своих письмах к Твардовскому, с некоторыми из которых я имел возможность ознакомиться, писал в 1963-1965 гг. нечто прямо противоположное тому, что мы читаем сейчас в его мемуарах.

Из своих бесед с Твардовским я вынес впечатление, что он не только с риском для себя и "Нового мира" защищал Солженицына перед всеми "инстанциями", но что он любил Солженицына, болезненно переживая и несправедливую критику в его адрес, и неправильные, как считал Твардовский, поступки самого Солженицына. Солженицын знал об этой любви и часто пользовался ею, хотя он и пишет сегодня, что его чаше не радовала, а тяготила "туповатая опека" Твардовского. "Твардовский, - пишет Солженицын, от чистого сердца любил меня бескорыстно, но тиранически, как любит скульптор свое изделие, а то и как сюзерен своего лучшего вассала" (С. 63, 64).