Читать «Солженицын и Сахаров» онлайн - страница 142

188

чить такие права и свободы, как свобода слова и печати, получения и распространения информации, свобода оппозиции и обеспечение прав политических меньшинств.

Конечно, очень важным элементом демократии является свобода эмиграции. Однако вряд ли ее можно считать, как это делают некоторые, ключевой проблемой. Люди, выдвигающие этот вопрос на первый план, утверждают, что обеспечение свободы эмиграции заставит правительство СССР поднять уровень жизни своих граждан до европейских стандартов и обеспечить все остальные права и свободы. Все это не более, чем иллюзия. В царской России начала XX века право эмиграции почти не ограничивалось, и сотни тысяч русских, евреев, украинцев ежегодно покидали свою родину, уезжая главным образом в США и Канаду. Но разве эта эмиграция хоть в малой степени способствовала улучшению положения трудящихся России, ее демократизации?

Португалия десятки лет поставляла в другие страны Европы дешевую рабочую силу, но это никак не способствовало обновлению ее отсталых социально-политических структур. То же можно сказать о Южной Италии, Турции и некоторых других странах. Для большинства авторитарных режимов свобода эмиграции является даже желательной и поощряется ими, так как способствует, как правило, ослаблению внутреннего напряжения, ибо покидают страну обычно наименее обеспеченные и наиболее недовольные граждане. Свобода эмиграции это такое право, на которое легче всего соглашаются авторитарные режимы, и есть признаки того, что это начинают понимать и правящие круги СССР.

Свобода эмиграции приобретает сейчас решающее значение лишь для евреев и немцев Поволжья. Эти национальные меньшинства продолжают чувствовать оскорбительную дискрими-нацию, но у них, в отличие, например, от крымских татар, имеется вторая "историческая" родина за пределами СССР. Что касается других национальностей СССР, то среди них серьезного движения за эмиграцию нет.

Изменение внутреннего положения в СССР может произойти не в результате эмиграции, а в результате борьбы за демократизацию внутри советского общества (при важной для нас поддержке извне). Сколько-нибудь массовая эмиграция русских, украинцев и белорусов (если бы такое движение и возникло) неизбежно создала бы проблемы, более сложные для Запад

189

ной Европы, для США и для самих эмигрантов, чем для нынешнего режима в СССР.

Как и всякая наука, марксизм имеет право на ошибки

Солженицын отвергает марксизм, и нет нужды повторять здесь все эпитеты, которыми он награждает это учение. Легко убедиться, однако, что Солженицын плохо знает марксизм, ибо приписывает ему положения, ничего общего с марксизмом не имеющие. Ни Маркс, ни его последователи, например, никогда и нигде не утверждали, что "пролетариат никогда ничего не добьется при буржуазной демократии". Экономическая теория марксизма никогда не объявляла, что "только рабочий создает ценности", и что не имеет значения труд "ни организаторов, ни инженеров, ни транспорта, ни аппарата сбыта". Солженицын пишет даже, что "именно марксизм велит не осваивать Северо-Восток и оставить наших женщин с ломами и лопатами, но торопить и финансировать мировую революцию". Эти рассуждения слишком несерьезны, чтобы их опровергать.