Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 9

Могут спросить: но если так, то как же Ренар попал в кружок "Плеяды" или в среду журнала "Меркюр де Франс"?

"Дневник" отвечает на это без обиняков.

На пороге литературного Парижа стоял "некто, охраняющий входы" в литературу, некто из круга богемы. Миновать это чистилище не мог, да и не хотел, ни один молодой писатель. В "Дневнике" Ренар отмечает эту роль символистов. Разве напечатал бы Ренар свои "Розы", если бы он не стал вхож в какой-то литературный салон, где стихи его читала известная парижская артистка? Конечно, нет. Но это не значило, что он дал заманить себя в символистскую "смену". Когда один из лидеров школы, Реми де Гурмон, лестно отозвался о Ренаре в своей "Книге масок", Ренар не принял призывного сигнала. В его памфлетах беспощаднее всего образы писателей-декадентов ("Разгневанный символист", "Волосы"). Ренара интересовала судьба честных художников, убеждавшихся на собственном опыте в крахе анархо-индивидуалистического бунта, в том, что под флагом антибуржуазности подвизается искусство, которое приходится по вкусу буржуазии. Отсюда интерес Ренара к Верлену и, отчасти, к Стефану Малларме. Трагический Верлен, показанный Ренаром в "Дневнике", видит, как, вместо защиты свободы, человеческого достоинства, псевдобунтари занимаются рекламой поддельного искусства. Ренар записывает слова Верлена о декадентах: "Разве так делают настоящие революции в искусстве?"

Стефана Малларме Ренар не жаловал как поэта, "не переводимого даже на французский язык". Если он не раз упоминает имя Малларме, то потому, что признания этого лидера символизма были, пожалуй, особенно характерны. "В обществе, лишенном устойчивости, лишенном единства, - говорил Малларме, - не может быть создано целостное искусство, искусство завершенное. Для меня положение поэта в этом обществе, которое не позволяет поэтам жить, - это положение человека, который уединяется для того, чтобы изваять собственную гробницу... В такую эпоху, как эта, поэт бастует..."

Другой писатель того же круга признавал, что художники "конца века" напоминают узника, который, "будучи замурован в безнадежности, без устали бьет кулаком в стену, чтобы окончательно убедиться в прочности стен своей темницы".

То, что мы назвали самокритикой анархического, антибуржуазного бунта в литературе, было неким способом измерения прочности своей темницы. "Проклятые поэты" были сильны тем, что производили эти измерения с наибольшей точностью.

3

Но таких было немного. И еще меньше было тех, кто, признавая неблагополучное положение искусства, пожелал бы связать это с общей деградацией буржуазного общественного строя.

Вместо того чтобы увидеть историческую перспективу освобождения искусства в освобождении его от власти буржуа, декаденты толковали разложение буржуазной идеологии как "всеобщее разложение идей", то есть как некое светопреставление.