Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 31

1 Кур - от французского court - короткий.

Его шевелюра меня пленила. Его мягкая шляпа, его офицерский, в обтяжку, мундир, а главное, монокль, который все время выпадал, взлетал, блестел, как-то меня тревожили...

Валлет: Можно ли рассматривать журнал как юридическое лицо? Вот в чем вопрос.

- А! О! Да!

- Потому что, если наложат взыскание...

Начали совещаться. Конечно, с них еще никогда ничего не взыскивали. И все-таки рождалось беспокойство. Сам термин пугал. Каждый уже видел себя в тюрьме, сидящим на скамье среди маленьких корзиночек с провизией, которую принесли друзья.

- Позвольте, но если с журнала взыскивают, как с юридического лица, то, значит, он лицо малопочтенное.

Кажется, я сам сказал эти слова. Ну и глупость. Успеха они не имели, и я побагровел, как стекло в луче рефлектора.

Опасность взыскания, казалось, миновала.

Валлет, главный редактор, взглянул на листок бумаги, исписанный карандашом, и продолжал:

- Сначала название... Сохраняем ли мы название "Плеяда"?

Я не смел ничего возразить, но я считал немного устаревшим это астрономическое название в стиле Марпона-Фламмариона. Почему, в таком случае, не "Скорпион" или "Большая Медведица"? И потом, поэтические группировки уже назывались так при Птолемее Филадельфе, при Генрихе III, при Людовике XIII... Тем не менее название приняли.

- А какого цвета обложка?

- Кремовая!

- Белая, матовая! - Яблочно-зеленая! Нет! Цвета лошади, которую я видел. Серо-бурая в яблоках. - Нет! Нет!

Валлет никак не мог вспомнить, какую именно лошадь он видел.

- Цвета табака, в который налили молоко.

- А что, если попробовать?

Велели принести стакан молока, но никто не захотел губить свой табак.

Начали перебирать все оттенки, но не хватало слов. Здесь нужен сам Верлен...

За неимением Верлена каждый что-то старался изобразить руками, игрою пальцев, импрессионистскими ухватками, жестами в пленэре, тычками указательного пальца, как бы дырявящего пустоту.

- А вы, Ренар, что скажете?

- Мне все равно.

Я заявил это с равнодушным видом, но в глубине души я обожаю зеленые тона "Скапенов", полежавших в газетных киосках, линялый оттенок зеленого картона, побывавшего под дождем.

- А вы, Кур?

- Я присоединяюсь к мнению большинства.

- Все присоединяются к мнению большинства. Но где оно?

Оно было за цвет мов. Как красивы занавески такого цвета! И потом "мов" рифмуется с "альков".

От этой ассоциации Орье даже прослезился, - должно быть, у него на примете какая-нибудь великосветская щеголиха.

Валлет продолжает:

- На обороте мы напечатаем названия уже вышедших вещей.

Все молчат.

- И работ, которые выйдут в свет.

Тут все заговорили разом.

Орье. "Старик".

Валлет. "Святой Вавила".

Дюмюр. "Альбер".

И список растет, громко звучат имена, как будто речь идет об участниках крестового похода.

- А вы, Ренар?

- У меня ничего звучного в запасе. Ах, вспомнил, у меня есть готовая рукопись.