Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 187

Иметь мать и не знать, о чем с ней разговаривать!

27 июля. Вглядись в пустоту! Ты обнаружишь там сокровища.

30 июля. Чаще всего симпатия возникает меж двух тщеславий, которые еще не пришли в столкновение.

* Манекен считает себя Венерой Милосской лишь потому, что у него тоже нет рук.

31 июля. Я укоротил себя, сжал, стиснул, - тому виной комплименты, успех. Быть может, моя истинная природа - широта, легкость, остроумие. Я пишу хорошо только письма Маринетте.

1 августа. Луна угнездилась в ветвях дерева, как большое светлое яйцо.

* Я человек чувствительный, и жизнь меня ранит или радует. У меня нет хладнокровия равнодушного наблюдателя.

6 августа. Вы ошибаетесь, мосье. Вы предлагаете мне двадцать пять франков за рассказ. Да ведь это гонорар для гения!

* Если бы я выдавал читателю то, что у меня есть посредственного и велеречивого, я давно был бы богачом,

* Из спора брызнула кровь.

* Мое колесо фортуны - это луна.

7 августа. Жизненная сила кошки, с виду такой лентяйки! Ее глаза и уши в непрерывной работе. У нее в запасе готовые прыжки, а под ней - готовые вцепиться когти.

* Как человек Иисус Христос был восхитителен. Но как бога его позволительно спросить: "Как? И это все, на что вы оказались способны?"

10 августа. Мечты: плющ, мысли, который ее душит.

* Перечитывал старые письма, которые я писал Maринетте. Человек не меняется. Мигрени, жадность к работе, лень, вкус к жизни, и Маринетта по-прежнему в центре всего.

Меня самого удивляет, что я был так скуп на детали. Мне кажется, что теперь мой глаз вобрал бы все. У меня теперь более совершенный зрительный аппарат. Но при этом замечаешь, что ты жил, а главное - жизнь проходит и кончается в конце концов. А как же иначе?

* Ничто не важно, поскольку литературу можно делать изо всего.

* Живой листок оторвало волной ветра от ветки, за которую он цеплялся, как за мачту.

11 августа. Тетушка Шалюд не верит в бессмертие души, но она верит, что наше тело, такое, какое оно есть, перейдет в тот мир, где без хлопот получит "поесть-попить" - словом, "полные харчи".

* Маринетта отдала мне всю себя. Могу ли я сказать, что я ей все отдал? Боюсь, что мой эгоизм остался неизменным.

Когда я ей говорю: "Будь же откровенна", - она по моим глазам прекрасно понимает, дальше чего идти опасно.

Это единственное существо, не считая меня самого, которое я люблю. Уверен в этом. Впрочем, насчет себя самого... я часто гримасничаю от отвращения к самому себе. Да, ее я очень люблю и никогда не сужу о ней плохо...

Достаточно заглянуть ей в глаза, чтобы увидеть ее сердце - розовое сердце. Солнечное.

Ее обнаженным рукам свежо.

У меня есть Маринетта: больше ни на что прав не имею...

При мысли, что она по моей вине может впасть в нищету, я на минуту пугаюсь, но тут же успокаиваю себя: "Она мужественно перенесет любые невзгоды! Будет любить меня еще сильнее!"

- Я не обманываю себя насчет своей участи, - говорит она, - но не поменяюсь ни с одной женщиной.