Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 150

Я говорю Франсу о развязке пьесы, которая, по моему мнению, хоть и закономерна, все же менее правдива, чем в новелле.

- Это мне подсказала мадам де Кайаве, - говорит он.

- В конце концов, - говорю я, - Мышонок - это спаситель.

- Не совсем, - отвечает Франс. - Он не обычный условный спаситель, он вовсе не богатый господин, который из эгоистических соображений позволяет себе роскошь приютить бедняка: это дитя, причем непричастное к хорошему обществу. Кренкебиль ему говорит: "Ты не от мира сего!" Это просто слабое существо, чей добрый поступок не обязательно даже объяснять к выгоде людей. Заметьте, что Мышонок живет на самом верху старого дома, который как раз ремонтируют, чуть ли не на небесах живет. Да, он небесный и он земной. Впрочем, он вовсе даже не спасает Кренкебиля: просто как-то вечером делит с ним хлеб и колбасу. Он дает ему приют лишь на одну ночь, и Кренкебиль завтра прямым путем пойдет топиться в Сене. Но публика этого не увидит: надо же что-то сделать и для публики!

Какой изумительный собеседник Франс! Он знает и говорит все.

27 марта. Капюс говорит:

- Мир устроен плохо, потому что бог создал его один. Если бы он советовался с двумя-тремя друзьями, с одним в первый день, с другим - на пятый, с третьим - на седьмой, - мир был бы совершенством.

Как только работа переносится на сцену, - уже ничего не видишь.

Те тридцать пьес, что я написал, подготовили меня к тем сорока, что я еще напишу.

Швобу явно недостает классического образования.

Расин никогда не отделывал окончание стиха.

Для празднования "Тридцати лет театра" я собираюсь сделать доклад о Мольере, но не с точки зрения XVII века. Я буду говорить о нем, как если бы он жил в наши дни, как если бы это был наш Гитри, наш товарищ...

30 марта. Приторные пирожные, после них ценишь хлеб.

* Успех других меня затрагивает меньше, если он незаслужен.

* Всякий драматург рассуждает про себя так: есть только один актер, которому под силу играть мои пьесы. Это я сам. Я играл бы их как сапожник, но не в этом дело...

* Наполеону следовало бы застрелиться на одном из полей его сражений.

* Неожиданно естественные интонации актера, который во время репетиции прервал себя, чтобы сказать что-то суфлеру.

* Религия спала с меня, как кожа.

1 апреля. "Господин Верне". Репетиция. Антуан гонит первое действие с головокружительной быстротой, от чего слова превращаются в пылинки. Через некоторое время слышу:

- Синьорэ, это слишком напыщенно. Вы же не на сцене "Комеди Франсез". Вы испугались Ренара. Играйте это, как Грене-Данкура.

Когда я делаю ему замечание, что смысл фразы, мол, не таков, его губы кривятся, что не предвещало бы мне ничего доброго, если бы он в душе меня не побаивался,

- Играйте весело! - говорит он Синьорэ.

- Так мне еще легче, - отвечает Синьорэ.

У Шейрель две совсем различные улыбки: одна - порядочной женщины и другая - пригородной феи.

- Я вам сделаю любую улыбку, на выбор! - говорит она. - Только закажите.