Читать «Из-за острова на стрежень» онлайн - страница 2

– И это, по-твоему, сценарий? – в голосе продюсера звучал металл. – Совершенно не учитываешь требований момента!

– Но вы же сами говорили – патриотизм, корни, возвращение к истокам… и все такое…

– Был такой разговор. Ну и что? Да, патриотизм нынче в моде. Но надо иногда и мозги включать, а не только за модой гоняться. Во-первых, корни корнями, а денег на костюмные боевики сейчас нету. «Насчастного шахзаде» в прошлом сезоне вытянули, потому что Атлантида вложилась, а нынче иностранных инвесторов нету. Во-вторых… пару лет назад все было бы в порядке. Честно говоря, твой сценарий отвечает глубинным чаяниям народа. У нас кто мужика утопила, та и молодчина. Но теперь, видишь ли, требуют соблюдать политкорректность. Представляешь, какой вой подымут маскулинисты? Оскорбление мужского достоинства, и прочая фигня… А уж если пришьют еще антисклавинизм и разжигание межнациональной розни… конечно, у нас за это еще никого не сажали… но хрена с два увидим мы кредиты. Стало быть, допустить такого мы не можем.

Продюсер затянулась крепкой гаванской сигарой «Йеманжа» и тряхнула светлой головой.

– И вообще, что это за мужское жеманство! «Веера брызг!» И что значит «задняя скамья», «дно ладьи»? Термины есть!

– Но кто смотрит, все равно не понимает…

– Без тебя знаю, что основной зритель – это домашние мужья. И те, у кого деньги, тоже это секут. Поэтому кредиты нынче дают только под одеколонные оперы. Вот в этом направлении и работай.

– Хорошо, Настасья бат-Марьям… Понял, Настасья бат-Марьям…До свидания, Настасья бат-Марьям…

Она не ответила, тыкая пальцем в кнопки телефона.

Алей поспешно вышел, чтобы скрыть злые слезы. Попробовала бы она с женщиной поговорить в подобном тоне! А нас они за людей не считают. Хорошо хоть, не выгнала совсем, слава Аллат…

Погода стояла мерзкая – впрочем, ему любая погода показалась бы сейчас мерзкой. А ловить такси – себе дороже. Аванс накрылся, надо экономить. И домой не хотелось. Папа опять начнет зудеть: « Нечего было выпендриваться, выше головы не прыгнешь, все ровесники давно за женами…» Но Алей прежде удавился бы, чем предпочел участь домашнего мужа творчеству.

Миновав Арбайтен – старинную улицу, некогда населенную германскими ремесленницами, бежавшими в Москов от митраистских преследований, он свернул в переулок, где давно облюбовал тихое кафе. Здесь собирались в основном мужчины, и можно было не опасаться приставаний разгулявшихя хамок.

Как большинство мужчин, пить Алей не умел, но сердцебиение не унималось, и, чтобы успокоиться, вместо обычной кахвы он спросил рюмку водки. Бармен посмотрел на него с неодобрением, но заказ исполнил. На бутылке, из которой он наливал водку, красовалась наклейка «Склавинская», и успокоиться не получилось. Хамка-начальница явилась перед Алеем как живая. Антисклавинизма она не допустит, как же! Еще бы – сама-то кто? Мало того, что склавины споили всю страну, они теперь везде. В их руках банки, газеты, телевидение… Обнаглели настолько, что даже и не скрываются, не притворяются правоверными аллатистками, а молятся своей проклятой Мокоши, и не меняют имен, как было еще недавно.