Читать «Дело процентщика-убийцы» онлайн - страница 2

Что касается второй жертвы преступления, то ее статус, увы, не вызывает сомнения. Что объясняет, почему Лизавета, «бывшая в полном рабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая перед ней и терпевшая от нее даже побои» оказывается «поминутно беременна». Она действительно слабоумна, »чуть не идиотка», по выражению Достоевского, и, если бы случайно о чем-то проговорилась, на ее слова никто бы не обратил внимания. Но, если, добавляет автор от себя, Лизавета вправду была сестрой преступника ( впрочем, Достоевский везде оговаривается, что не родной – случайно ли?), то ее слабоумие было лишь иной формой наследственной душевной болезни, владевшей ее братом, и выражавшейся в немотивированной жестокости (« намедни Лизавете палец со зла укусила, чуть не отрезала»).

Хотя жертвами «процентщицы», как правило, являлись люди бедные, одинокие, которых вряд ли кто захотел бы разыскивать, в конце концов полиция обеспокоилась. За домом стали вести наблюдение. И, пусть явных улик не нашлось, приняли решение об аресте. Но в самый его день полицию опередил философствующий студент с топором…

Все это, разумеется, хотя и в менее подробном изложении мы читали и в других публикациях. Основной интерес «Дела…» составляют доказательства, что Достоевский знал о подоплеке преступления, и, несмотря на то, что отбросил ее, как лишний сюжетный ход, утяжеляющий и без того обширный роман, в тексте сохранились косвенные свидетельства тому. О первом ( ростовщики) уже сказано. Второе – это полиция. Незнакомец, появившийся у дверей ростовщицы сразу после убийства, ведет себя с необычной уверенность и даже наглостью для человека, пришедшего занимать деньги под проценты. Он с руганью молотит в дверь, подходит второй посетитель, и оба решают позвать на помощь. При том второй произносит многозначительную фразу:»Я ведь в судебные следователи готовлюсь!» Помощь является с невероятной быстротой. «Но в то же самое мгновение несколько человек, громко и часто говоривших, стали шумно подниматься на лестницу. Их было трое или четверо.» Это, якобы, маляры, ремонтировавшие квартиру в нижнем этаже – можно ли придумать лучший наблюдательный пост?

Поведение следователя и развитие следствия вообще свидетельствуют не об изощренном коварстве, как представляется Раскольникову, и, соответственно, читателю, а о полнейшей растерянности. Причина ее в том, что полиции было неизвестно, кто же был убит, а кто бежал. Если перед ними – случайный убийца, то отношение к нему одно, а если заменивший его хитрый маньяк – совершенно другое. Читатель вправе возразить – ведь раскольникова окружали люди, способные удостоверить его личность, и в первую очередь мать и сестра. Но именно здесь Достоевский привносит элемент вымысла – у прототипа героя родных не было.

Следствие в тупике. За Раскольниковым, конечно, следят, но его поведение сбивает агентуру с толку. Здесь уместно вспомнить одну из самых загадочных фигур романа. Это неизвестно откуда взявшийся мещанин, бросающий Раскольникову: «Убивец!» Откуда он знает, что перед ним – убийца? Почему никому об этом не сообщает? Исходя из наших данных, «мещанин», эта грозная Немезида, преследующая преступника – агент слежения, у которого просто-напросто не выдержали нервы.