Читать «Большой хитрец» онлайн - страница 6

А на другой день я поднялся бодрый и светлый. Ничего еще не случилось, а мне было хорошо, будто я дождался какого-то праздника и это счастливое, светлое будет навечно. Со мной такого еще не бывало, и я даже серьезно подумал, что меня во сне подменили, заколдовали, а кто это сделал - не знаю... А через час мне принесли письмо от жены. Она писала о нашей городской родне, у которой гостила, и о том, что скоро привезет ее покупаться, позагорать у Тобола... После этого письма мне стало еще лучше, счастливей, и я сам решил сходить на речку размять свои кости. И только собрался, как в дверь постучали. Странно, что не залаял Дозор, еще успел подумать я, но в эту минуту со мной уже говорили:

- Здравствуйте, господин учитель. Вы вздрогнули? Вы опять напугались?

Эти слова принадлежали длинной костлявой фигуре. Она протягивала мне руку. Я пожал ее, и опять моя ладонь дотронулась до чего-то холодного, как кусочек льда. А потом Николай Поликарпович - а это был, конечно же, он прошел вперед и опустился на стул. И сразу стал поучать:

- Живете-то, гляжу, бедновато. Ни ковров, значит, и ни сервантов. Даже телевизор ваш с бородой, на лампах еще, теперь такие даже в ремонт не берут.

Я ничего не ответил. Почему же его пропустил, не залаял Дозор? почему? В этом был какой-то скрытый смысл, даже тайна. Вот бы и мне сделаться невидимкой, куда-нибудь срочно сбежать, иначе... Мои мысли запрыгали, как рыбешка в бредне, но было уже поздно. Он сидел рядом со мной и продолжал поучать:

- Так что бедновато у вас, коллега. А между тем только от вас зависит моя жизнь. Моя дальнейшая жизнь, конечно...

- При чем же бедность и ваша жизнь?

Он как не слышит вопроса. А в этот миг в комнате возник посторонний звук: что-то пищало или, наоборот, скрипело. Может, это стул разваливался под моим гостем? Он сидел беспокойно, ворочался. Да и в комнате жара, нечем дышать.

- Может, скипятим чаю, Николай Поликарпович?

Но он опять не отвечает. Глаза его все время что-то изучают, точно прицениваются. Вот глаза двинулись в сторону книжных полок, потом остановились на большой фотографии в темной дубовой рамке. Этот портрет висел у нас на самом почетном месте, в самом центре стены.

- Какое хорошее лицо! И вроде знакомо... Кто он?

- Мой дед Василий, - ответил я изменившимся голосом, потому что боялся новых вопросов. И они не заставили ждать:

- Значит, не знаешь, где его схоронили? И в церкви за деда свечи не ставишь?.. Нехорошо, миленький, даже грешно. - Мой гость поднялся со стула и подошел очень близко к стене. И сразу уперся глазами в портрет. - Какое, знаете, благородство! А ведь из самых из крестьян, из нашего брата. Гордись, внучек, из нашего!.. Я знал его еще парнишкой. Он рыженький был, как опенок. На пару лет был постарше меня. Ты что, мне не веришь?

- Почему же?

- Опять "почему"! А если сомневаешься, то объяснять не хочу. Он был не чета нам - хозяин, настоящий мужик. Один такой на сто километров, а теперь и на тысячу не найдешь... - Мой гость задышал тяжело и расстегнул пиджак, потом резко взглянул мне прямо в глаза, точно усомнился в чем-то, точно решил что-то проверить. - Правду говорю. Теперь таких нет, да и в те годы редкость. Какое благородство, да!.. Он в соседней деревне Дерюгино завел крупорушку. Там и мучку молол, там и лошадок держал и мясным скотом занимался... Там, говорят, и принял свой смертный час. Там? - Его глаза нацелились на меня.