Читать «Без хохм» онлайн - страница 2

Вот оно как! Парадокс, но, однако, шумно, весело и людно было в этой древней стекляшке всегда. И не чурались ее посещения ни приезжие, ни окрестные, ни даже аж сами сотрудники ГАИ, обслуживающие важную правительственную трассу, потели в своих черных овчинных полушубках, краснели от выпитого, а раздеться там зимой было решительно невозможно. Мело-мело, а также дуло во все пределы стеклянного помещения, особенно в периоды сильных морозов, которыми славилась при коммунистах природа. Да и гардероба там, конечно, не было никогда.

И вот на многострадальную землю Советского Союза пришла новь.

Поперву многим казалось, что совершенно ничего не изменилось в кафе "Кафе" и не изменится. Те же синие пельмени, те же толстые менты, те же потертые рассказчики диких историй из аморальной жизни советского народа, изнывающего под игом тоталитаризма. И надо признаться, что определенные основания для пессимизма имелись: власть вроде бы окончательно сошла с ума, вдруг взяла да, объявив PERESTROIKA, запретила своим рабам потреблять алкоголь СОВСЕМ, до чего и при Петронии не осмелились бы додуматься тогдашние древнеримские правители, а он, тем не менее, взял да и вскрыл себе вялые вены в теплой ванне навсегда.

Здесь же вен никто не вскрывал, зато с особым цинизмом, злобой и азартом разливались под столами в толстые стаканы памятный портвейн "Кавказ" и все та же сивушная водка. Ух! Как вспомню, так и вздрогну! Милиционер однажды нарисовался, как грозовая туча над безмятежным колхозным жнивьем. "Что пьем, граждане?" - "Чай". Хватанул стакан желтого "Кавказа", вытер губы тыльной стороной ладони и говорит: "Оно и правда, чай".

Однако, если кто читал Карла Маркса, того совершенно не удивило, что когда попёрли коммуняк в девяносто первом и на поверхности оказались все "хищные вещи века", то в один темный день это стеклянное здание, пока еще не приватизированное грабительски "по Чубайсу", вдруг заполыхало со всех его четырех сторон света. И сгорело в одночасье до полной утраты товарного вида, ибо даже мощные стеклоблоки поплавились да полопались, а про деревянные детали строения и вспоминать печально, потому что нужно жить будущим.

Которое заключалось в том, что власть, согласно действующим градостроительным нормам, просто не могла себе позволить долгого существования на важной правительственной трассе такого стеклянного руинированного пепелища, подобного черному зубу в ренессансной без-укоризненной челюсти. В урочный час незаметно вскипела работа. Новые хозяева (не подумайте на меня чего плохого) из лиц "кавказской национальности" возродили кафе "Кафе" во всем его нынешнем блеске, дав ему тем самым новую жизнь в рамках закона и геометрически строго очерченных параметрах старого предприятия с отводом крохотного земельного участка для парковки автомобилей, которых развелось в то странное время по России несчитанно. Сами понимаете, что был осуществлен внутренний и внешний евроремонт, выгорожен для посетителей дивный туалет с золочеными кранами и ароматическими писсуарами, проблема курения легко решилась с помощью мощных кондиционеров, любой желающий имел возможность повесить свою одежду на круглую вешалку при входе, и многие это действительно делали, лишь переложив в другие карманы мобильники да хрустящие зеленые американские доллары, за хранение и распространение которых вдруг в одночасье перестали сажать на нары. Путч девяносто третьего минул, дефолт девяносто восьмого... Кафе "Кафе" снова сменило владельца, и я, конечно, дико извиняюсь, но он тоже по случайному совпадению оказался московским горцем. Но не в этом дело. Дело в том, что, конечно же, ВСЕ изменилось, не то что какой-то там владелец или интерьер. Где те гнусные пельмени, портвейн "Кавказ" и его пленники, где "пред Родиной в вечном долгу", где идеалы, где художественная литература, где молодость, наконец? И как жить, если все окончательно смешалось в доме Облонских, Обломовых, Ульяновых и Штольцев? И что это значит, если Павка Корчагин вылез в "промышленники", а пулеметчик Иван Жаркий его "крышует"?