Читать «Вторая чеченская» онлайн - страница 11

Айшат Джунаидова, руководитель миграционной службы Шалинского района (здесь стоит на учете почти 60 тысяч беженцев), говорит так:

– Вы там доведите в Москве до сведения, что на эту государственную подачку выжить нельзя. Ни при каких условиях. Многие наши беженцы фактически приговорены к голодной смерти.

Я, конечно, обещаю «довести». Но очень тихо обещаю. Даже совсем почти не обещаю, а просто так, киваю, что-то пришепетывая… И ничего не объясняю – ну как можно сказать приговоренному что:во-первых, мои объяснения Кремлю до полнейшего фонаря, во-вторых, ситуация в Москве с идущей на Кавказе войной такая запутанная, и никто почти ничего не знает, потому что не хочет знать, в-третьих, даже близкие друзья не верят моим рассказам после командировок в Чечню, и я перестала что-либо объяснять, сижу да молчу в компаниях, когда приглашают, в-четвертых и в главных, далеко не всегда даже в моей газете, оппозиционной к нынешней «линии партии и правительства» – в том, что касается войны в Чечне, ждут моих репортажей из Чечни и хотят их публиковать, а публикуя, иногда вырезают самые «жесткие» куски, мотивируя желанием не эпатировать публику, и внутриредакционная полемика на этот счет остра, как никогда, и приходится очень туго…

Но я молчу об этом. По одной простой причине: для людей вокруг, так много переживших и переживающих, я – первый гражданский человек оттуда,из другого, не-военного мира. Никакие журналисты сюда не ездят. Сказать о том, что творится, – некому…

Чтобы сказать про голодную смерть, Айшат перекрикивает вопли женщин, забывших себя от голода и с оскорблениями выдирающих друг у друга «трехдневку». Вижу, как в толпе одни плюют в других. Это туберкулезники. От бездонной своей озлобленности на мир они стремятся заразить тех, кто еще не кашляет кровью, или надеются, что здоровые в страхе отпрянут в сторону и пропустят к ящикам с банками.

Вокруг грузовиков с «Г-4» – кордон солдат. С автоматами наперевес они пытаются навести хоть какой-то порядок среди измученных людей. Но и на их лицах – странное выражение. Не сочувствие, но и не тупая жестокость. Скорее, ступор от того, в какой «войне» приходится участвовать – против толпы голодных. Потом, месяц за месяцем, я увижу это очень много раз: большинство солдатских лиц на второй чеченской войне будут именно такими.

А другая голодная толпа тем временем штурмует запертые железные ворота пищекомбината. Они не поддаются, и тогда гнев выливается вовнутрь. Люди вопят друг другу несусветное – как зарежут, вздернут, что отрубят и кому швырнут на съедение…