Читать «Офицер и крестьянин» онлайн - страница 6

-- Мы их все равно раздолбаем, Семен Иринархович! -- сказал майор. -Где же твоя старуха? Мне ведь некогда!

-- Старухи за войну от рук отбились, Александр Степанович! -- объяснил старый человек. -- Но ты потерпи малость -- сейчас мы куренка кушать будем.

-- Я кушать не хочу, -- сказал майор.- -- Я попрощаться хочу с твоей женой.

-- А чего с ней прощаться -- она помирать не собирается...

Избушка-баня, в которой они находились до сей поры спокойно, подвинулась с места, и они услышали сотрясение земли.

-- Это, Александр Степанович, мина большая вздохнула, -- сказал Семен Иринархович. -- Фашист-глупарь, и помрет, так все никак не уймется, ишь как землю смертью наследил!..

-- Война, Семен Иринархович, -- улыбнулся Махонин. -- А смерть на войне нормально живет.

-- Нормально! -- согласился крестьянин. -- Правда твоя.

Пригнувшись, в баньку вошел капитан, заместитель Махонина. Он доложил командиру, что батальон зачисляется на отдых во второй эшелон без перемены своего расположения.

-- Передний край уж далеко вперед валом ушел, товарищ майор, -объяснил капитан обстановку. -- Тут скоро резервы всеобуча будут находиться.

* * *

Тихо стало окрест Малой Вереи... Было позднее время года, уже наступила зима, и снег улегся в полях мирной пеленой, укрывая землю на долгий сон до весны. Но поверх снега стояли омертвелые колосья некошеного хлеба, добрая рожь, родившаяся в то лето напрасно. Крестьянство в привычном труде взрастило свой хлеб, но убрать рожь у него уже не было ни силы, ни душевной охоты. Иных крестьян немцы увели в свою темную сторону, где заходит солнце, другие истомились и померли поблизости на военных работах, а прочие, кто изредка остался живым в родной деревне, те были либо ветхие, либо малолетние, а кому и посилен был труд, у того не было желания собирать хлеб на прокормление мучителя. И рожь на нивах отдала зерно из колосьев обратно земле, опустошилась и умерла.

Семен Иринархович, и его жена, и прочие малолюдные жители деревни всю осень глядели в поле, где томилась и погибала рожь, и они плакали по ней...

Теперь Семен Иринархович сказал майору Махонину об этом великом крестьянском горе, и оба они наутро вышли в поле, чтобы проведать мертвую рожь.

Поникшие колосья, как забытые сироты, стояли в снегу, не взятые отсюда крестьянскими руками, и давно уже замертво окоченели. Семен Иринархович осторожно стал ощупывать колосья и размышлять над ними. Умершие, они еще хранили в себе дар человеку, как благодарность за минувшую жизнь: почти в каждом колосе еще таилось по нескольку целых зерен, в ином два, в ином четыре зерна, лишь редкий колос был вовсе пуст и бездушен.

-- Ты здесь осторожней ходи, Семен Иринархович, -- сказал Махонин крестьянину. -- Тут немецкие мины есть.