Читать «Плач о героe» онлайн - страница 7

Брат Куинлан говорил о контакте между людьми, о контакте мальчиков со своими ближними, об их контакте с богом. Мы общаемся друг с другом, сказал он, при помощи взглядов, жестов, слов. Но это лишь внешние формы общения. Они не передают и малой доли того, что происходит у нас в голове, и совсем ничего -- ;[ ]что в душе. Внутри каждого человека, самого великого и самого незаметного, заключен целый мир. Как бы мы ни старались, мы не можем раскрыть этот внутренний мир, "эту жизнь, взращенную,-- как сказал поэт (8),-- в утробе мозга". Там у нас нет ни союзника, ни друга, там мы всегда одиноки. Во мраке и безмолвии этого внутреннего нетленного мира денно и нощно стоят лицом к лицу бессмертная душа и ее творец. Никто, кроме него, не может заглянуть нам в душу: ни учитель, ни мать, ни отец, ни наш лучший друг. Но бог видит все. Каждая, самая мимолетная, мысль, возникшая в этом недоступном для других мире, видна ему, словно она написана большими буквами на киноэкране. Вот почему мы должны следить не только за своими поступками, но и за своими мыслями. Надзор над глазом, надзор над ухом, но прежде всего -- надзор...

Конец фразы повис в воздухе -- брат Куинлан уставился на Суэйна.

-- Послушай... мальчик,-- стараясь, чтобы в голосе не прорвалось нетерпение, сказал он,-- что ты там возишься с платком?

У Суэйна снова шла из носу кровь. Он ничего не ответил.

-- Встань, мальчик,-- приказал брат Куинлан, крупный мужчина с залысинами на висках, отчего его большой лоб казался еще выше. Он тоже носил очки -- во время занятий они держались у него на кончике носа,-- и сейчас он внимательно разглядывал Суэйна поверх очков.

-- Подойди сюда,-- сказал он, прищуриваясь; постепенно до его сознания дошло, что с лицом Суэйна что-то неладно.

Суэйн подошел к нему с удрученным видом, все еще прикладывая к носу платок. Несколько секунд брат Куинлан изучал его изукрашенное синяками лицо. Затем повернулся к классу.

-- Чья это работа? -- не повышая голоса, спросил он.-- Пусть встанет тот, кто это сделал.

Никто не шевельнулся. Все настороженно застыли. Неподвижные, ничего не выражающие лица склонились над партами. Они ждали. Питер оглянулся и увидел, что Диллон смотрит на него с надеждой. Прошло еще несколько мучительных секунд, послышалось шарканье, и Питер встал.

-- Это я, сэр,-- сказал он.

Брат Куинлан велел Кленси отвести Суэйна во двор и обмыть ему лицо. Затем произнес речь о насилии, причем -- и это всего ужаснее -- о насилии по отношению к тому, кто слабее тебя Насилие -- путь задир и негодяев. Кулак! Тут брат Куинлан поднял для всеобщего обозрения свой огромный кулак. Другой рукой он; показал на картину, изображающую Сердце Христово.

-- Милосердие и мягкость,-- сказал он,-- а не мстительность и нетерпимость -- вот что всего дороже нашему Спасителю, Тебе не стыдно, Фаррел? Ты считаешь, что совершил похвальный, и героический поступок?

-- Нет, сэр.

-- Так почему же ты это сделал, мальчик? Питер не ответил. Что толку отвечать? Говорить, что Суэйн разболтал про отцовы сапоги? Лицо Суэйна было сильно изувечено. Но глубоко внутри ему, Питеру, тоже нанесено увечье. Брат Куинлан не мог увидеть его душу. А лицо Суэйна ои увидел ясно, когда как следует надел очки... Брат Куинлан расценил его молчание как наглость.