Читать «Плач о героe» онлайн - страница 4
Джеймс Планкетт
Питер протянул руку, прикрыв запястье рукавом куртки. С громким свистом ремень шесть раз опустился на ладонь. Питер старался держать большой палец на отлете -- когда ремень попадал по большому пальцу, ожог был невыносим. Но после четырех тяжелых ударов рука сама собой стала сжиматься в кулак, скрючиваться, как кусочек фольги на огне, и вот уже большой палец лежит беспомощно на ладони, а в груди -- боль, от которой корчится все тело. Но сильнее боли был страх, что он заплачет.
Питер собирался было уйти, когда мистер О'Рорк сказал:
-- Минутку, Фаррел. Я не кончил. Мистер О'Рорк вновь повернул ему руку ладонью вверх и аккуратно расправил пальцы.
-- Я тебя научу нагличать,-- сказал он дружеским тоном и поднял ремень. Питер думал только об одном -- как бы не отдернуть истерзанную руку.
У него было темно в глазах, когда он возвращался на место, и сапоги опять его подвели -- он споткнулся и упал. В то время как он вставал с пола, мистер
О'Рорк, уже поднявший ремень, чтобы помочь ему еще одним, хотя и более снисходительным, ударом, опустил руку и воскликнул:
-- Господи милостивый, Фаррел, где ты подобрал эти сапоги?
Мальчики с любопытством уставились ему на ноги. Кленси, дважды отличившийся в этот день, захихикал. Мистер О'Рорк спросил:
-- Что тут смешного, Кленси?
-- Ничего, сэр.
-- "О'Нил, твой голос был нежен, исполнен гордости взгляд",-продекламировал мистер О'Рорк, и нежен был его голос и горделив его взгляд.-- Продолжай, Кленси.
Но у Кленси уже была выбита почва из-под ног, он запнулся, пропустил строку и присоединился к трем ученикам, стоявшим у стены. Питер положил голову на парту и зажал кровоточащую израненную руку под мышкой, стараясь унять боль, а ремень вколачивал патриотизм и любовь к литературе не смеющей пикнуть четверке.
Суэйн некоторое время молчал. То и дело он поглядывал на Питера. Тот уставился в учебник. Ладонь его горела, и, хотя острая боль уже улеглась, рука по-прежнему искала укрытия и облегчения в теплой и мягкой впадине подмышки.
-- Здорово он тебя обработал,-- шепнул наконец Суэйн.
Питер ничего не ответил.
-- Десять -- это уж слишком... Он не имеет права. Если бы он выдал десять мне, я бы привел отца.
Ростом Суэйн не вышел, но лицо у него было большое и костлявое; когда он изредка снимал очки, чтоб протереть их, на переносице краснел рубец. Питер сердито хмыкнул, и Суэйн сменил предмет разговора:
-- Слушай, чьи это сапоги? Ведь они не твои.
-- Мои,-- солгал Питер,
-- Брось заливать,-- сказал Суэйн.-- Чьи они? Братовы?
-- Заткнись! -- угрожающе сказал Питер.
-- Ну, чьи? Я никому не скажу. Честно.-- Он смотрел на Питера с лукавым любопытством. Потом зашептал : -- Я знаю, они не твои, но я никому не скажу.Мы сидим на одной парте. Мы -- друзья. Скажи, не бойся.
-- Коту за любопытство прижали дверью хвост,-- сказал Питер.
Но у Суэйна на это был готов ответ. С хитрой улыбкой он отпарировал:
-- Зато, прознавши тайну, окреп он и подрос.
-- Раз уж тебе так невмоготу,-- сказал Питер, устав спорить,-- сапоги отцовы. Но если ты кому-нибудь заикнешься об этом, я из тебя котлету сделаю. Попробуй только пикни...