Читать «Роковое окружение Эммауса» онлайн - страница 8

Не скажу, что совершенно забыл о своих друзьях, но, как обычно, в чересполосице дней на какое-то время я отвлекся на другие проблемы и долго бы о соседях не вспомнил бы. Если бы не однажды, на полном ходу, из машины не заметил длинную колонну наших русских знакомых, которых видишь всех вместе разве что раз в год на именинах или на других застольях. И вдруг, вижу, как они идут и ни где-нибудь, а по нашим безлюдным аллеям, в нашей безлюдной субурбии. Пешком! Они плелись понуро в цепочку, один за другим, вдоль кромки газонов. Там были и Люсик с Томочкой и Фараоновы и оба Яшки Мямлик и Шустрик, и Зинуля...все, все, все. И такими они мне показались 'другими', незнакомыми со стороны, не бодрыми еще ровесниками, но совсем уже старыми, согбенными людьми, шаркающими ногами. Я на скорости проскочил. У меня не хватило духу остановиться. Чувствовал я себя скверно. Полный опасений, я машинально набрал номер соседского телефона.

Трубку сняла Эмма. Она смеялась, хохотала и сказала - 'Алло?', продолжая, при этом, с кем-то разговор. Продолжала прихохатывать; говоря со мной, хотела тут же рассказать какой-то отпадный анекдот. Сказала, что к ним случайно заскочили наши общие знакомые; у нее полная кухня народа; Маврик выдал этот потрясающий анекдот о богатой вдове. Люсик с Томочкой и Фараоновы, да, я не ошибся, они собрались сегодня на культпоход - ходили почему-то в наше местное кино. В кино! Слава Богу. У меня отлегло от сердца.

- Что тут особенного? Какая разница? Собрались люди; пошли за компанию, - сказалаЭмма, все еще шмыгая носом. - Заходи, если успеешь, если хочешь их всех застать.

...Не прошло месяца, как Люсик с Томочкой и все остальные опять толпились в Эммином доме. Эмма шмыгала покрасневшим носом; на этот раз в доме были завешаны зеркала. Только что похоронили Мавродия. Врачи его сначала хорошенько обследовали, прооперировали и -вот... Нашего бедного Маврика отнесли туда же, где покоится Джим.

- Грозил подать знак оттуда, - шептала Эмма, когда я приложился к ее мокрой щеке.

С тех пор, как Эмма осталась одна, она не сдавалась, не позволяла себе расклеиваться, даже с каким-то исступлением следила за собой. Говорила, что Мавродий любил жизнь, людей и веселье; что теперь она должна продолжать жить полной жизнью и увидеть -на что она сама способна.

Эмма, знающая себе цену, дополнительно хотела узнать, как она сможет котироваться по американской шкале; на что она способна в условиях открытого рынка неограниченных возможностей. Маврик был безусловно замечательный человек, но он несколько ее подавлял, заслонял ее, зовите это как угодно заботой, охраной. Эмма чувствовала, что с ее языком и данными она могла бы проявить себя гораздо заметнее.