Читать «Вылет из Квинска» онлайн

Письменный Борис

Вылет из Квинска

Борис Письменный

Вылет из Квинска

(СМЕРТЬ ДАРИЯ ИЛЬИЧА)

К двум начинало сосать под ложечкой. К двум часам приходила почта. Являлся седой представительный негр в голубой фланелевой униформе, похожей на мундиры, введенные на закате сталинского правления для учащихся общеобразовательных школ.Если стояла хорошая погода, Дарий Ильич Корш, как бы между прочим, оказывался внизу, у подъезда своего краснокирпичного апартмент-хауза. Постройки казарменного типа, из тех, где дозволено субсидированное жилье по 8-ой государственной программе для пенсионеров и неимущих. Всякий раз, неизвестно зачем, Дарий принимался исполнять пьесу неожиданной встречи почтальона: он панибратски бросал ему 'Хай!'; чаще, забываясь, приветствовал прямо по-русски, что было не суть важно, так как только интонация имела значение. Дарию было приятно, что почтальон седой и солидный, на седьмом, видимо, десятке, его ровесник; он чувствовал его сотоварищем - вот они оба, немолодые, в сущности, люди, из разных миров, сошлись и занимаются делом на перекрестке нью-йоркского Квинса; почтальон доставляет, а он, Дарий, - получает, тоже ведь, как не гляди, а некое звено в соединении человечества.

Пока почтальон Льюис, очки на носу, размещал по ячейкам квартирантов корреспонденцию из туго набитой парусиновой сумки. Дарий фланировал взад-вперед за его спиной, наблюдая в большом овальном зеркале вестибюля отчетливое изображение согнувшегося над серебристьми ящичками Льюиса и сзади за ним - свой, смешно вытягивающийся при движении образ, смазанный, расплывающийся по граненым радужным краям зеркала. Если Дарию причитались письмо или открытка, почтальон персонально вручал ему и произносил при этом что-то приятельское, кончающееся понятным Дарию 'Миста-Кош'. Потом они горячо прощались - 'си-ю-ту-морра'; и, в заключение, Льюис бросал на мраморный, в шашечку, пол вестибюля кипу безадресных печатных изданий и удалялся, загребая правой ногой.

Чаще всего, да что и скрывать, почти всегда, за полным отсутствием личной почты, Дарий сам формировал себе приличную пачку, со вздохом выбирая из кипы бумаг с пола рекламную брошюрку или проспект, случающееся извещение жильцам от лендлорда или другую бесхозную корреспонденцию. Только почему эти вздохи? Что за послание, которое Дарий так настойчиво ожидал получить? Какую решительную весть или знак? Он сам не ведал, не гадал, да и не собирался выяснять. Послушно следовал силе новообретенной привычки, скрашивающей его новое, американское пребывание, по меньшей мере вносящей известный распорядок в его аморфные, необязательные дни.

В свои активные годы Дарий научился планировать время, не паниковать от неожиданно сваливающихся забот, когда, казалось, он должен был всем и каждому; в скоротечении дня, надо было успеть, не забыть; и все равно что-нибудь забывалось; и ночью его преследовало чувство вины и массы обязательных поручений на завтра. Теперь же, на шестом году нью-йоркской жизни никто не нуждался в Дарии; никому не было до него дела. За исключением редких казенных извещений даже собственное свое имя он почти не встречал; на письмах стояла оскорбительная пометка - 'для настоящего резидента', т.е. безразлично - кто проживает по данному адресу; в пустую квартиру принесут то же самое. Будто из чувства противоречия, чем безнадежнее, тем настойчивей, Дарий ожидал почтальона, почему-то отчаянно веря, что придет послание лично ему, Дарию Коршу, и сдвинет с места его буксующую жизнь. Это не будет филькина грамота о грядущем выигрыше миллиона, которая производится компьютером, безразлично пожирающим адреса из телефонной книги; не будет предложение 'почти даром' купить загородное поместье или за пустяковый начальный взнос включиться в идиотскую лотерею - свипстейк. Это будет аккуратный плотный конверт с именем Дария, написанньм от руки, с личным к нему обращением. Нужно только дождаться.