Читать «Повесть о страданиях Гаврилы Масленникова» онлайн - страница 12
Владимир Перемолотов
Спрятал Гаврила инструмент за пазуху. Тут гонги ударили, поднялся шум во дворце — оказалось, обед наступил.
Посадил Петр Митрофанов Гаврила за свой стол. Прибежали слуги резвые, стали напитки да заедки предлагать.
Едят они, разговаривают. Гаврила все на спиртное налегает, лечится и рассказывает хозяину о своих подвигах. Еще пуще захотелось Петру Митрофанову оставить у себя славного героя. Начал он его уговаривать, чтоб остался, а Гаврила ни в какую. Охмелел он от горячительных напитков, осторожность потерял. Ругаться стал, и до того разошелся, что прилюдно Петра Митрофанова сволочью международного масштаба обозвал. От таких слов Петр даже чувств лишился. А когда очнулся, только глазом мигнул. Подхватили славного Гаврилу за руки, по голове крепко вдарили, да выволокли из-за стола.
— Запереть! Стеречь пуще глаза!
Потеть не давать! — закричал вслед Петр Митрофанов.
— Есть! — дружно откликнулись заплечных дел мастера и подмастерья.
А мудрецам своим приказал Петр придумать самую страшную муку.
— Такую страшную, чтоб мне его самому жалко стало!
Разошлись все по своим делам — мудрецы пытку придумывать, а Митрофанов — в гарем. Там его ждала Звезда Востока — Несравненная Гюльчатай. Рассказал он ей о своей обиде и не утаил, что нанес ее Гаврила.
— Что же ты сделаешь с ним? — спросила Звезда Востока.
— Обещали мне завтра новую пытку… — неопределенно сказал Петр.
Дрогнуло сердце Гюльчатай.
Много слышала она о Гавриле, ибо имя его гремело по всему свету и многие женщины мечтали прижать его голову к своей груди. Помнила она имена десятков принцесс, освобожденных Гаврилой, но которые так и не смогли пленить его сурового сердца.
— Нет — сказала себе Гюльчатай — Этому не бывать!:
:Очнулся Гаврила глубокой ночью. В голове гремело так, словно тысячи медников клепали там свои котелки.
Гаврила поежился. Вокруг было сыро.
Оглядевшись, он понял, что дело его плохо. Пожалуй, хуже, чем когда-либо.
Вспотеть тут было невозможно. Шаг в длину, шаг в ширину, сырая и холодная как склеп, темница навевала мысли о безвременной насильственной смерти. Герой еще раз осмотрелся. Вспотеть естественным путем он не мог мешали температура и влажность.
Бегать до пота не позволяли размеры камеры. Приседать — тоже. Колени упирались в стену. Было похоже, что стоит он в колодце. Высоко над ним, большое, словно луна в полнолуние, виднелось колодезное жерло, зарешеченное железными прутьями.
Вверху оно расширялось. Не вылезти — подумал Гаврила.
Он ощупал руками стены и нашел дверь. Едва заметной выпуклостью она выдавалась внутрь. Это был единственный реальный выход наружу.
Гаврила обстучал ее ногой. Звук был тупой, плотный. Похоже, что с другой стороны дверь была заложена кирпичами. Не смотря на столь критическое положение, он усмехнулся: вряд ли кого охраняли бы с такой тщательностью.