Читать «Слава моего отца (Детство Марселя - 1)» онлайн - страница 40
Марсель Паньоль
- Если вы согласны, то и я не против.
Я чуть не задохнулся от слез, по теперь я ревел от благодарности. Мать нежно погладила меня по голове и расцеловала в обе мокрые щеки. Тогда я подпрыгнул, вскарабкался на дядюшку, как на дерево, и прижал его большую голову к моему бьющемуся сердцу.
- Ну успокойся, успокойся! - повторял отец.
Влепив дяде Жюлю два звонких поцелуя, я с маху прыгнул на пол; затем чмокнул ладонь отца и, подняв руки над головой, исполнил танец диких, завершив его прыжком на стол, откуда я щедро рассыпал воздушные поцелуи публике.
- Только не нужно говорить об этом Полю, - сказал я потом - ведь он еще маленький. Он бы не мог идти в такую даль.
- Эге-ге! - сказал отец. - Так ты собираешься лгать брату?
- Я не солгу, я просто ему ничего не скажу.
- А если он сам об этом заговорит? - спросила мать.
- Тогда я солгу, потому что так надо для его же пользы.
- Он прав, - сказал дядя и, пристально посмотрев мне в глаза, добавил: Сейчас ты сказал очень важную вещь. Смотри не забудь: лгать детям можно, когда лжешь для их пользы.- И он повторил: - Смотри не забудь это!
* * *
За обедом я не в состоянии был прикоснуться к еде, несмотря на замечания матери. Но дядя вскользь упомянул о завидном аппетите охотников как о характерной черте этой особой породы людей, поэтому я поспешил съесть свою отбивную и попросил себе еще картофеля.
- С чего это ты вдруг набрал столько картошки? - удивился отец.
- Набираюсь сил на завтра.
- А что ты завтра предполагаешь делать? - участливо спросил дядя.
- Ну как же, пойду на открытие.
- На открытие охоты? Так ведь зто будет не завтра! - воскликнул он. Завтра же воскресенье! Неужели ты думаешь, что в день праздника Христова дозволено убивать божью тварь? А для чего тогда, по-твоему, обедня? Ах да, добавил он, - в вашей семье все безбожники! Вот почему ребенку приходит в голову дикая мысль, что можно открывать охоту в воскресенье!
Я растерялся:
- А когда же это будет?
- В понедельник... послезавтра.
Это была обескураживающая новость; муки ожидания продлятся еще один день. Что делать? Я покорился, хоть и очень неохотно, но не возразив ни словом. Дядя Жюль объявил, что он с ног валится, до того сонный, и все пошли спать.
Когда мама подоткнула со всех сторон одеяло Поля, она поцеловала меня, пожелав спокойной ночи, и сказала:
- Завтра я дошью ваши новые индейские костюмы, а ты тем временем будешь делать стрелы. А к полднику у нас абрикосовое пирожное со сбитыми сливками.
Я понял, что, суля это пиршество, она хочет подсластить мое горькое разочарование, и нежно поцеловал ей обе ручки.
* * *
Но едва она вышла из комнаты, как Поль заговорил. Я не мог его разглядеть, мама погасила свечу. Голосок его звучал холодно и спокойно:
- А я знал, что они не возьмут тебя на открытие. Я лицемерно ответил:
- А я никогда и не просил. Детей на открытие охоты не берут.
- Ну и врун же ты! Я тогда сразу увидел, что все про колибри неправда. И я быстренько вернулся, стал под окошком и все слышал, что вы там говорили, и весь твой рев слышал. И даже как ты плел им, что мне нужно говорить разные враки. А я плевал на вашу охоту. Я очень боюсь, когда стреляют по-всамделишному. И все ж таки ты врун, а дядя Жюль еще больше врун, чем ты.