Читать «Служба В Потешных Войсках Хх Века» онлайн - страница 188

– А если бы он стрелять начал?

– Кто, он стрелять? – презрительно спросил один из них. – Да он не знает, как устроен автомат.

– Знаю, не беспокойся.

– А мы его спрашивали, как называется эта деталь, так он не мог ответить.

– А вы откуда знаете?

– Мы учимся в оружейном училище при заводе, – не без гордости заявил один из них.

– А зачем тулуп резали?

– На лямдочки.

Солдаты засмеялись, вспомнив, что сами недавно играли в лямду, подбрасывая кусочек меха – лямду, с привязанным к нему свинцом. А из тулупа классные лямды получились бы.

– Надавать бы вам по шеям. Да ладно, идите.

Мальчишки ушли, а солдаты стали выговаривать Замятину. Но всё, видимо, бесполезно.

В эскадрилье никогда не было воровства, и вдруг начали пропадать солдатские деньги и личные вещи из прикроватных тумбочек: сапожные и зубные щётки, сапожный крем и зубная паста, а также другая мелочёвка. Когда возмущение достигло предела, солдат постановили произвести тотальный обыск. И обнаружили в машине с прожектором, обслуживаемой этим ничтожеством, все эти вещи. Когда его начали спрашивать, зачем ему столько, он объяснил, что это месть за пропавшую у него сапожную щётку.

Решили его наказать, не докладывая начальству. Но как?

Сначала решили его постричь, но этого было мало, и постановили побрить голову.

Произвести бритьё поручили Стулову, замечательному, бесконфликтному, парню.

Когда вечером Отян пришёл из университета, увидел толпу солдат, окруживших Замятина, сидящего на табурете, которому Стулов бреет голову.

Отян ужаснулся, тому, что происходило. Стулов не брил Замятина, а скальпировал. Половина головы была не просто в порезах, а в ранах.

Когда Стулов проводил "безопасной" бритвой по голове, то на всю ширину лезвия появлялась сначала белая полоска с чёрными точками корней волос, которая медленно заполнялась капельками крови, соединяющихся и сливающихся вместе и превращалась в рану, которую ассистент Стулова закрывал ватными тампонами. У же половина головы

Замятина превратилась в хлопковое поле.

– Ребята, что вы делаете. Вы с ума сошли. Отпустите его. Хватит.

Вы его и так наказали.

Экзекуцию прекратили, надели на него шапку и отпустили, предупредив, что следующий раз заявят начальству и его будут судить.

С тех пор Замятина называли Рецидивистом и он откликался на эту кличку.

Но под шапкой у него раны начали гноиться и он почти её не снимал, – было больно.

В столовой, где питалась эскадрилья, дежурный офицер, увидев солдата, обедающего в шапке, сорвал её с него, и сам испугался. У закричавшего от боли Замятина с головы текла кровь пополам с гноем, а из глаз слёзы.

Офицер отправил его в медчасть, а оттуда в медсанбат. Замятин пришёл через неделю, рассказывая, гордо блестя фиксой, как он, презирая боль, переносил уколы пенициллина и перевязки. А его обидчик Стулов ещё увидит и узнает Замятина, кто он такой.

Ну, точно Паниковский, угрожающий Остапу Бендеру и Шуре

Балаганову: "Вы ещё узнаете кто такой Паниковский!"

В начале февраля Отяна вызвали к воротам части и сказали, что его вызывает какая-то женщина, наверное, сестра, потому что очень похожа на него. Он в недоумении выскочил раздетым из казармы и на улице увидел свою маму. Мать была в белой пуховой паутинке (небольшом платке), в пальто с каракулевым воротником. Губы она накрасила, припудрилась и выглядела моложе своих лет. Анатолий завёл её к начальству. Ей стали хвалить его, не вспоминая партийного взыскания.