Читать «Витязь князя Владимира (фрагмент)» онлайн - страница 4

Словоохотливый Мстивой еще что-то бубнил в затылок Варяжко, но боярин его не слушал, занятый своими мыслями. Ладно сидя в седле, прямой как свеча, он с тоской смотрел на родной город, медленно втягивающий в себя один десяток вооруженных людей за другим. Город, который он, боярин киевский, должен был защищать с мечом в руках до последнего своего издыхания. И который был вынужден бросить, ибо не мог ослушаться присяги, данной именем Перуна, человеку носящему… пока еще носящему! титул киевского князя. Варяжко скривил губы в горькой усмешке. Князь-то киевский, а Киев уже не княжеский! Злая ирония.

Усмешка тут же погасла, едва он представил, как кто-то из владимирового окружения сейчас входит в его отчий дом, как меряет ногами влазню терема, с деловитым одобрением осматривает гридницу, уперев руки в боки, оглядывает просторный, ухоженный двор с резного крыльца. Боярин крепко, словно на вражьем горле, стиснул зубы, едва не выламывая их из десен.

— …знаем мы энтих еретников! А токмо ярилово пламя любую нечисть выжжет до серого пеплу. — сам по себе бурчал распалившийся Мстивой.

Варяжко чуть повернул голову и негромко бросил:

— Уймись, хоробр.

Мстивой послушно унялся.

— Был бы молчуном, души бы в тебе не чаял. А так с тобой что на охоту, что на вороп ходить — беда одна. — без особого веселья в голосе пошутил боярин, ободряя неловко стушевавшегося кметя. — Лады, дело сделано. Возвращаемся в Родню.

Он потянул узду, разворачивая Сивуша. Кусты орешника, успевшие запустить свои цепкие отростки-пальчики складки одежды и воинского снаряжения, протестующе затрещали, не желая выпускать из своих лап истых объятий всадника. Их усилия были слишком ничтожны. Мстивой последовал вслед за хозяином. Сразу за кустарником таился овраг, чьи склоны древесные корни изо всех сил тщились удержать от разростания вширь. Два сильных ухоженных коня, осторожно ставя крепкие копыта, стали спускаться по пологому склону на дно, где удалого боярина ждали еще трое воинов в полном вооружении. Все трое были коренными роднинцами: судьба стольного града им был куда менее интересна, нежели быстрое и безопасное возвращение из наворопа. Вот и простояли на дне, терпеливо ожидая, пока киевский витязь высмотрит, что ему потребно.

Спустились. Варяжко протянул руку и принял в нее недлинное крепкое копье-сулицу, которое прежде держал старший из роднинской тройки — грузный хмурого вида мужик с гладко выбритой челюстью, тяжелой как обух топора.

— Ты уж не серчай боярин. — сипло проговорил тот, ломая челюстью слова, точно хворостины. — Но киевляне все ж сволочи изрядные… На себя мои слова не бери, всем известно, каков Варяжко Ратмирич в сече. Ежели б в стольном Киеве все такими были, Робичу не обломилось бы и пяди землицы. А так… И-эх! Да с такими стенами город даже лапотное ополчение сумело бы удерживать с неделю, если того не дольше. При Святославе, сказывают, и не такую печенежскую рать у ворот с носом оставляли.

Варяжко глянул на ярополкова кметя с неприкрытым раздражением, однако в голосе его прозвучала скорее усталость.