Читать «Россия против Наполеона» онлайн - страница 63

Я велю опубликовать обоснованное оправдание ваших действий, выбранное из материалов, присланных мне вами. Верьте, генерал, что мои личные чувства остаются к вам неизменными.

Весь Ваш.

Простите, что я запоздал с ответом, но писание взяло у меня несколько дней вследствие моей ежедневной работы».

Ответ царя нашел Барклая-де-Толли в его имении Бекгоф.

Барклай поблагодарил царя за милостивое письмо и тут же подал прошение о восстановлении в армии.

(Приведенное выше письмо Александра I Барклаю-де– Толли представляет собой документ исключительной важности, ибо в нем сконцентрированы все наиболее существенные претензии императора к своему военному министру, которые не были высказаны им во весь первый период войны.)

Фрагмент письма Кутузова жене от 26 ноября 1812 года

26 ноября 1812 года Кутузов писал Екатерине Ильиничне: «Я, слава Богу, здоров, мой друг, и все гонимся за неприятелем так же, как от Москвы до Смоленска, и мертвыми они теряют еще более прежняго; так что на одной версте от столба до столба сочли неубитых мертвых сто семнадцать тел... Эти дни морозы здесь двадцать два градуса, и солдаты все переносят без ропота, говоря: „французам хуже нашего, они иногда не смеют огня разводить; пускай дохнут“.

Рапорт Кутузова Александру I о потерях французской гвардии

Через месяц с небольшим Кутузов послал рапорт Александру I о частном случае – потерях в трех полках тиральеров – легких стрелков гвардии. Данные эти были почерпнуты из французских источников – официальных штабных ведомостей. За время отступления от Смоленска с 5 ноября до 15 декабря в трех гвардейских полках было вначале восемьдесят семь офицеров и одна тысяча двадцать два солдата и унтер-офицера, а к 15 декабря в строю осталось сорок три офицера и сорок четыре солдата. Причем в боях погибло всего двадцать четыре солдата и ни одного офицера – остальные замерзли, умерли от голода или попали в плен.

Письмо Кутузова жене от 30 ноября 1812 года

28 ноября части адмирала Чичагова, генералов Бороздина и П. В. Голенищева-Кутузова вошли в Вильно. 29 ноября туда приехал Кутузов.

30 ноября он писал Екатерине Ильиничне: «Я вчерась писал к Государю рапорт на поле верст за двадцать от Вильно и не мог на морозе тебе написать ни строчки.

Я прошлую ночь не мог почти спать от удивления, в той же спальне, с теми же мебелями, которые были, как я отсюда выехал (а это случилось в марте 1811 года) полтора года назад. В общем-то не так давно, но зато чего только не случилось за прошедшее время! И комнаты были вытоплены для Бонапарте, но он не смел остановиться, объехал город около стены и за городом переменил лошадей...»

Впечатление от этого было настолько сильным, что и через полмесяца Кутузов в письме Толстым писал не о встрече с царем, которая только что произошла, не о получении титула «князя Смоленского», но именно о том, что он снова оказался в своей спальне, оставленной им перед поездкой на Дунай: «Я, слава Богу, здоров и в удивлении, что какая-то невидимая сила перенесла меня сюда, в тот же дом, в ту же спальню, на ту же кровать, где я жил невступно два года назад».