Читать «О бывшем купце Хропове» онлайн - страница 6

Все ахнули - и разошлись.

И обнаружилось все совершенно неожиданно. И даже, можно сказать, что никто никогда помыслить не мог. Смелость Мокина превысила границы человеческого разума, развернувшись небывалой фантасмагорией, и ослепила Посолодь настолько, что сначала все сказали только одно слово: "Ну..."

И с этим, только с одним этим словом ходили целую неделю. И при встрече с художником Мокиным каждый житель делал вежливое лицо и глазами изображал живейшую радость, будто и в самом деле видеть его доставляло жителям величайшее удовольствие.

Что же такое выкинул Мокин? Отчего проник в сердце трепет?

У левого престола посолодинской церкви художник Мокин писал картину "Страшного суда". И в Егорьев день, 27 ноября, в престоле полотняная завеса была спущена. В верхней части картины голубой ангел трубил в золотую трубу, а в нижней части, где изображались муки ада, голый грешник в непривлекательном и гнусном виде, дергаясь, лизал адскую сковороду. Читатель, конечно, догадывается, что этим грешником был Хропов Антон Антонович.

И когда Хропова подвели к картине, думали, что с ним будет удар. Затряслись на лбу синие жилки, он пошатнулся, но, ухватившись за соседей, имел еще силы сказать:

- Не ожидал, совсем не ожидал.

А после этого случая супруга Хропова, Олимпиада Ивановна, желая, может быть, смягчить тягостное впечатление, сообщила соседкам:

- Ничего страшного. Голова его, это верно, а тело совсем чужого мужчины. И не знаю даже, чье тело... Вот чье тело такое - интересно узнать...

Я ровно ничего не хочу этим сказать, у всякого, конечно, свои мысли и даже, может быть, цели, но Олимпиада Ивановна была действительно взволнована. И сам Антон Антонович, заметив это, рассердился и запретил ей посещать церковь.

Вечером сего же дня, надев картуз, отправился он к отцу Паисию. Застал его за колкой дров (вечером матушка собиралась печь оладьи). Линию свою Антон Антонович повел очень тонко.

- А может быть, отец Паисий, тут пахнет кощунством?

- Сейчас, - сказал отец Паисий, отбрасывая колун, - я только надену подрясничек...

- Не беспокойтесь, отец Паисий, оставайтесь в штатском виде, ответил Хропов, - я ведь на минуту зашел спросить, нет ли здесь беса или какой ереси.

Отец Паисий, закурив, сказал очень твердо:

- Беса нет, но в творении пребывает нечто католическое, но оно столь тонко, что, может, сего и нет.

- А нельзя сие тонкое заметить? - ласково сказал Хропов.

Отец Паисий не любил скорых решений и потому попросил:

- Антон Антонович, дайте мне сутки на размышление.

Целую ночь думал отец Паисий, ворочаясь в кровати столь энергично, что матушка, лежавшая с ним рядом, заметила спросонья:

- Не ври... клопов я выводила вчера.

- Да отстань. Вот сосуд навязался на мою шею, - отмахнулся отец Паисий.

Отец Паисий думал так: "Ежели картину замазать, хорошо... А что будет дальше? Хропова, конечно, удовлетворишь, а дальше? А дальше христиан отгонишь... Так придет каждый полюбопытствовать, даже соседи приедут: каждому интересно посмотреть, как Хропов в виде грешника лижет сковороду, и, конечно, зайдя, свечку купит или в блюдо как-нибудь кинет, а может быть, посовестясь, вдруг нечаянно и молебен закажет. Мало ли что бывает... Нет, - решил отец Паисий, - откажу я Хропову. Откажу!"