Читать «Джим» онлайн - страница 7

Оркестр ревел что-то свое, невообразимое. Джим неистово, как одержимый, махал кнутом.

Тигр забился в угол клетки от страха. Козлы, высунув из-за перегородки седые бородатые морды, стояли, как два перепуганных старика, попавших на ярмарке в скандал. Раскрыв рот и вытаращив глаза, они смотрели то на оркестрантов, то друг на друга.

Три месяца после этого шли репетиции. Три месяца Джим неутомимо махал своей палкой. Потом вместе с хозяином, вместе со всей его труппой переехал в новый город, в столицу. Перед подъездом столичного цирка выставили огромный плакат, на котором художник изобразил Джима во фраке и с палочкой в хоботе. Вечерняя газета поместила его фотографию и заметку о гастроли.

Цани волновался. Ведь репетиции в цирке совсем не то, что в театре. Без полного света, без оформления, без публики трудно было решить: как будет принят номер? Его судьба зависела от первого представления.

Маленький, худой и востроносый Гамбуз ходил по цирку, посмеиваясь и предрекая провал.

Он осуждал Цани, он упрекал его в халтуре.

- Цирк - это храм! - говорил он. - Надо иметь уважение, войдя сюда! Почитайте Константина Сергеевича Станиславского... Как Константин Сергеевич писал о театре! А цирк разве хуже? Цирк - это вечное соревнование! А сейчас с кем соревноваться? Вот директор говорит: "Три месяца - номер!" Вздор... Когда-то я готовил номер три года.

Старик ворчал, и чувствовалось, что он не может забыть ни своей юности, ни золотых времен своей конченой карьеры, ни своих неудач и все сегодняшнее кажется ему не тем...

Он плевался, а по вечерам сидел в пивной с карликами и сплетничал:

- Цани тороплив! А цирк этого не любит. Дайте мне Джима, и я превращу его в бога! Вы посмотрели бы на меня раньше... Какой я был элегантный укротитель! Какой наездник! У меня была лошадь, ее звали Блонден! Я ее выучил ходить по проволоке, не дрожа... Вот это было искусство!

Карлики с бокалами пива в руках сидели вокруг него и глядели пристально, как котята, на его перстень, осыпанный рубинами. Перстень тоже был данью прошлому. Гамбуз носил его на безымянном пальце левой руки.

Наконец наступил день представления. Джима одели в черный сатиновый фрак, нацепили на грудь коленкоровую манишку с огромным белым бантом. Это было ему знакомо. Он был спокоен.

Цани вел третье отделение. Джим был его финальным номером.

Посмотрев на колыхающуюся зеленую занавеску, Цани в щелку увидел Джима, уже приготовленного к выходу. "Ну?.." - с тревогой подумал Цани, и в сердце у него что-то треснуло, как пластинка.

Джим выбежал на манеж и подогнул ноги, делая поклон. Огромные люстры ослепили его. Цирк сверкал. В цирке было жарко, и люди сидели сверху донизу.

Джим увидел хозяина. Хозяин протянул ему палочку в хобот.

На манеж вынесли тумбу. Джим привычно вскочил на нее и встал на задние ноги. Напротив него построились оркестранты, одетые в красные куртки с позументами, белые широкие брюки с бахромой, как у ковбоев.

Вышел на арену режиссер представления и лающим голосом провозгласил название номера. Раздались аплодисменты. Затем в цирке наступила тишина. По знаку хозяина Джим взмахнул палочкой, и скрипки подхватили мелодию. Оркестр играл лирический спокойный вальс.