Читать «Человек-мозаика» онлайн - страница 4

Не считая дыры в стене.

Он, должно быть, стоял прямо... там...

Дыра была достаточно велика, чтобы пролезть сквозь нее. Если бы Лью смог до нее добраться. Но она в камере старика. Покрытие из силиконового пластика с прутьев между камерами было содрано, остались одни металлические стержни в карандаш толщиной.

Лью попытался пролезть между ними.

Стержни дрожали, гудели, но звука не было. Заметив вибрацию, Лью одновременно почувствовал, что становится что-то сонным. Он втиснулся между прутьев, борясь одновременно с собственной паникой и ультразвуковыми станнерами, включившимися, должно быть, автоматически.

Прутья не подавались. Но тело его подалось, а прутья были скользкими от... Лью пролез. Он просунул голову сквозь дыру в стене и посмотрел вниз.

Далеко. Достаточно далеко, чтобы вызвать у него головокружение.

Здание окружного окружного суда в Топеке было небольшим небоскребом, а камера Лью, должно быть, находилась где-то около крыши. Он посмотрел вниз, вдоль гладкой бетонной поверхности, усеянной окнами. Никак невозможно добраться до этих окон, или открыть их, или разбить.

Станнер высасывал из Лью волю. Он был бы уже сейчас без сознания, если бы его голова не находилась вне камеры. Ему пришлось заставить себя повернуться и посмотреть вверх.

Он действительно был возле самой крыши. Край ее находился всего в нескольких футах у него над глазами. Ему не дотянуться туда, если...

Лью начал вывинчиваться из дыры.

Победит или проиграет, в банки органов он не попадет. От падения на уровень движущегося транспорта все его полезные части расплющатся. Лью уселся на краю отверстия, вытянув для равновесия ноги в камеру; прижался плашмя грудью к стене. Обретя равновесие, он протянул руки к крыше. Не достают.

Лью поджал одну ногу под себя, держа вторую вытянутой, и встал.

Его руки стиснули край крыши, когда он уже начинал падать. Лью ахнул от неожиданности, но было поздно. Крыша здания суда двигалась! Она утащила его прочь от дыры прежде, чем Лью успел бы ее отпустить. Он повис, медленно раскачиваясь над пустотой взад-вперед, меж тем как движение увлекало его все дальше.

Крыша здания суда была пешеходной дорожкой.

Лью не мог забраться наверх, не имея опоры для ног. Ему не хватало силы. Пешеходная дорожка двигалась к другому зданию, примерно такой же высоты. Он может добраться туда, если провисит достаточно времени.

И окна в том доме были другие. Они не открывались - в эти-то дни смога и кондиционирования воздуха - но у них были карнизы. Наверное, стекло бьющееся.

А может быть, и нет.

Руки оттягивало так, что невмоготу. Как легко было бы разжать их... Нет. Он не совершал никакого преступления, за которое бы заслуживал смертной казни. Он отказывался умирать.

На протяжении десятилетий двадцатого века движение набирало силу. Слабо организованные, рассеянные по всем странам его участники имели только одну цель: заменить смертную казнь на заключение и перевоспитание у всех стран и народов, до каких они смогут добраться. Они доказывали, что убивая человека за его преступления, ничему его этим не научишь; что это не удержит других, кто может совершить то же самое преступление; что гибель необратима, тогда как из заключения невиновного можно освободить, если его невиновность с опозданием, но окажется все же доказана. Убиение человека не приносит никакой пользы, кроме свершения мести обществом, говорили они. А месть просвещенному обществу, говорили они, не к лицу.