Читать «По водным просторам» онлайн - страница 8

Писал он по-прежнему мало, и те работы, которые изредка приносил в Московское общество художников, принимались с оговорками, а то и вовсе не принимались. Жить стало трудно, и рыбалка волей-неволей заняла в его жизни главное место.

Никита Петрович почти все время возился с блеснами, удочками, лесками, крючками, а по ночам грезил о гигантских рыбах,

Приятели-художники постепенно сменились рыболовами, все интересы его стали сводиться только к рыбной ловле, разговаривал он лишь о рыбе, и, в конце концов, все окружающие, да и сам Алмазов, как будто забыли, что он художник.

Есть люди ничем не. увлекающиеся, а у других горит огонек, без устали наполняющий сердце желаниями. Такие живут ненасытно и с интересом.

Но увлечение нередко переходит в страсть, и человек становится рабом ее. Рабы страсти, кажется, чаще всего встречаются среди охотников, футболистов, филателистов, книголюбов, шахматистов, фотолюбителей, цветоводов...

Среди рыболовов Алмазов встретил одержимых полковников в отставке, актеров на пенсии, инвалидов, стариков преклонных лет...

От нормальных любителей рыбной ловли они отличаются тем, что, по-видимому, не замечают ни красот природы, ни тропической жары, ни ливня, ни трескучего мороза. Им дай только рыбу.

Таким стал и Алмазов. Иногда он как бы просыпался и понимал, что вокруг идет большая работа, каждый так или иначе участвует в ней, и ему хотелось не отставать от других, но побороть или умерить свою страсть он не мог.

В эту зиму грипп и осложнения на ухо продержали его в Москве около трех месяцев. И вот опять река, широкая Волга.

Раннюю весну Никита Петрович еще ни разу не встречал за городом, и теперь, после долгой московской зимы с короткими днями и сереньким небом, после городской тесноты, он с удовольствием ощущал простор полей и лесов, вдыхая чистый воздух, смотрел на розовую морозную зарю, на бледно-голубое очень большое небо.

В это погожее утро все в природе воспринималось им как нечто удивительное. И восторженное удивление не только не исчезало; напротив, по мере того, как восток становился лучистее и ярче, оно все больше разрасталось.

Под ногами хрустел снег и белый ледок на сухих лужах. Рыболовы шли быстро, почти бежали. Им хотелось не только размяться после города, по и скорее попасть на реку. Ведь в такую пору начинается клев судака. Как бы не прозевать!

Впереди всех шел нетерпеливый, горячий Алмазов.

Он испытывал двойное чувство: и ненасытную страсть рыбака, и светлое, поэтическое состояние, о существовании которого у себя он раньше и не подозревал. И он был бы очень удивлен, если бы ему сказали, что это утро в корне изменит его жизнь...

Рыболовы спустились на реку. По одинокому, человеческому следу, который они пересекли, можно было судить, что накануне была ростепель: человек проваливался в пропитанный водой снег до колен. А ночью мороз крепко сковал воду со снегом,