Читать «Письма из ада» онлайн - страница 4

Он остановился, видимо, призадумываясь, потом продолжал.

- В сущности я знаю, что все это в моем воображении. Никто не может отнять у меня жизни, потому что я лишился ее давно; когда же этот страх нападает на меня, я не могу рассуждать и мне кажется, что я окружен убийцами!

Он опять напрасно попытался освободиться от веревки. Мы недолго сидели друг против друга; я нечаянно сделал движение по его направлению, а он представил себе, что я пытался схватить его веревку, и исчез с быстротой молнии.

Второе письмо

Я остался, где сидел, и скоро был погружен в мрак. Скоро? О безумный! Как знать, сколько прошло времени, пока наступила полная темнота? И какая тьма! Вы, обыватели земли, не можете иметь понятия о подобной тьме. Никакое сравнение не в состоянии дать уразуметь о ней. Она столь глубока, столь безвыходна, так охватывает, что кажется, будто гигантские железные или гранитные стены давят вас, и под страшным гнетом их нет сил ни двинуться, ни подняться.

Только теперь понял я слова Писания: "во тьму внешнюю!" И вот сидел я в узкой темнице, дрожа от холода и страха, с внутренним пожирающим огнем, чувствуя себя выше всякого представления несчастным.

Ужасная истина! Страдания ада состоят именно в этой противоположности: холод, страх и скрежет зубовный вокруг, а внутри - огонь, сушь, в сравнении с которой сушь пустыни Сахары - ничто! И с этим тревога, постоянная агония, страх смерти, увеличивающиеся во мраке. Страх смерти! Какая насмешка! Как будто можно умереть два раза! А между тем душа продолжает эту борьбу с призраком и трепещет, и томится, и стонет, и никто, ничто не в состоянии помочь ей! На земле, когда человека постигнет великое горе, которому не предвидится конца, он долго изнывает в тоске, даже впадает в отчаяние, не находя ни сна, ни покоя. Но в конце концов утомление преодолевает печаль, и в сладком забытьи он теряет способность страдать. Счастливец! Настанут для него лучшие дни, наступят новые надежды; а здесь... нет отрады, нет забвения, нет утешения! На земле много зависит от того, как люди сами переносят несчастья: их испытания только тень горя. Здесь все призрак, кроме мучений, которые неизбежно приходится нести! Ах, что бы я дал, чтобы заснуть на мгновенье, забыться. Увы! Напрасно! И слез здесь нет, чтобы выплакать горе! Я только растравляю свои душевные раны напрасным сетованием!

Я сидел во мраке. То грехи мои терзали меня, то похоти жгли. И к чему припоминать прошлое? Я покончил с греховной жизнью, но лишь теперь понимаю ее, она раскрывается передо мной с ужасающей точностью и ясностью. Лишь теперь пришел я к сознанию, что я грешник! В жизни я с удивительным искусством умел заглушить голос своей совести; а теперь все мои отступления являются мне бессильными, ужасными. А ведь я никогда не считался дурным человеком. Я был эгоист, но умел и другим сочувствовать. С плотскими наклонностями я жил тоже и духовной жизнью - словом, я мог бы послужить людям, но старался, чтобы весь мир был к моим услугам. Я жил минутными наслаждениями, подчинялся своим страстям, любил хороший стол, карты, женщин, пикантные приключения и приближался к вечности без веры и без определенной цели.