Читать «Каблуков» онлайн - страница 275

Через несколько дней в квартире раздается телефонный звонок. "Господин Йоэль Вайнтрауб?" "Слушаю". "Это Вернер Штольц, я звоню из Гамбурга". "Как вы нашли мой телефон?" "Списки Саласпилского лагеря, заключенный двадцать четыре тысячи триста одиннадцать. У меня возникла идея съездить в Саласпилс. Вдвоем с вами".

Вайнтрауб удит рыбу. Не клюет. Невдалеке туристские автобусы. Обряд крещения в специально огороженной на Иордане купели. Поплавок тонет, он подсекает, на крючке приличный окунь. Он привычно захватывает его рукой и уже хочет выдернуть крючок, но останавливается и вынимает его из губы очень осторожно. Потом медленно всаживает крючок себе в нижнюю губу, некоторое время поводит в стороны головой, упирается в крючок языком, тащит крючок наружу, зажимает губу зубами, всасывает кровь и выбрасывает окуня в озеро.

Аэродром Румбула под Ригой. (Латвия только-только вышла из-под русско-советской зависимости, т.е. начало 1990-х.) Штольц уже прилетел, из окна ресторана смотрит на взлетно-посадочную полосу. Садится самолет "Эль-Аль". Штольц встречает Вайнтрауба, они выходят наружу, оба медленно оглядывают панораму. Штольц: "Расстреливали, вероятно, у леса". "Лес был здесь - где теперь летное поле. Всё под асфальтом". "Шестое, седьмое, восьмое декабря". "Да, три дня". "Ваши были?" "Вы знаете, что значит Моисей? Взятый из воды. Иуда - поблагодарит Бога. А Сусанна? Белая лилия. Юдифь еврейка. Давид - возлюбленный. Абрам - отец множества. Исак - смех. Соломон - цельный. Сарра - властвующая. Эсфирь - воинствующая. Хотите поговорить на иврите? Просто называйте имена. Моше, Ехуда, Шошана, Ехудит, Довид, Аврахам, Ицхак, Шломо, Сара, Эстер. Иврит - поминальный язык. Перечисляйте и не ошибетесь, все здесь. На мелодию Лакримозо. Самая красивая на свете мелодия, Вольфганг Амадей Моцарт, я его обожаю. Без намеков, не ищите намека".

Вдвоем они идут в "Прокат автомобилей" и через некоторое время выезжают в "Фольксвагене". Из разговора выясняется, что Штольц также в отставке: после выхода из тюрьмы он работал инспектором полиции. "По специальности", говорит он Вайнтраубу с усмешкой. Растерянность охватывает их в Саласпилсе: никаких следов бывшего концлагеря, вместо него - помпезный мемориал. Вайнтрауб предлагает поехать в деревню, где он прятался после побега. Но и деревня ничего не говорит ни ему, просидевшему все время в подвале одного из домов и сразу после освобождения уехавшему, ни, тем более, Штольцу. Дом, который Вайнтрауб не без сомнения готов принять за тот, в котором прятался, окружен построенными в самые последние годы, принадлежащими, как оказывается, купившим здесь землю немцам. Приехавших местные жители тоже принимают за потенциальных покупателей. На вопросы о семье женщины, укрывавшей Вайнтрауба, про которую он уже знает, что она умерла, ответы самые разноречивые: что переехала, куда - неизвестно, а дом продан кому-то, кто ни разу здесь не появлялся; что сын и дочь спились и пропали из вида; что дом был не здесь, а на другом конце деревни; что первый раз слышат обо всем этом деле. Вайнтрауб идет к расположенному сбоку от заросшей тропинки холмику ниже человеческого роста, начинает разгребать песок, ему дают лопату, вскоре обнаруживается дверка, а сам холмик оказывается заброшенным погребом. Сгибаясь, а потом и просто став на четвереньки, он исчезает внутри. Проходит около минуты, в течение которой жители начинают предлагать Штольцу свои участки, расхваливать их. Внезапно в окне дома, о котором шли расспросы, изнутри раскрываются ставни и в окне отдергивается занавеска - за ней стоит Вайнтрауб.