Читать «Пьесы в прозе» онлайн - страница 6
Владимир Набоков
Алексей Максимович, Алеша, друг мой, мы сейчас с вами выйдем. Приятная утренняя свежесть, голова пройдет, вы меня проводите...
Любовь.
Я немедленно хочу знать. Кто-нибудь умер?
Трощейкин.
Ведь это же, господа, чудовищно смешно. У меня, идиота, только что было еще полтора года в запасе. Мы бы к тому времени давно были бы в другом городе, в другой стране, на другой планете. Я не понимаю: что это -западня? Почему никто нас загодя не предупредил? Что за гадостные порядки? Что это за ласковые судьи? Ах, сволочи! Нет, вы подумайте! Освободили досрочно... Нет, это... это... Я буду жаловаться! Я...
Ревшин.
Успокойтесь, голубчик.
Любовь (Ревшину).
Это правда?
Ревшин.
Что -- правда?
Любовь.
Нет -- только не поднимайте бровей. Вы отлично понимаете, о чем я спрашиваю.
Трощейкин.
Интересно знать, кому выгодно это попустительство. (Ревшину.) Что вы молчите? Вы с ним о чем-нибудь?..
Ревшин.
Да.
Любовь.
А он как -- очень изменился?
Трощейкин.
Люба, оставь свои идиотские вопросы. Неужели ты не соображаешь, что теперь будет? Нужно бежать, а бежать не на что и некуда. Какая неожиданность!
Любовь.
Расскажите же.
Трощейкин.
Действительно, что это вы как истукан... Жилы тянете... Ну!
Ревшин.
Одним словом... Вчера около полуночи, так, вероятно, в три четверти одиннадцатого... фу, вру... двенадцатого, я шел к себе из кинематографа на вашей площади и, значит, вот тут, в нескольких шагах от вашего дома, по той стороне, -- знаете, где киоск, -- при свете фонаря, вижу -- и не верю глазам -- стоит с папироской Барбашин.
Трощейкин.
У нас на углу! Очаровательно. Ведь мы, Люба, вчера чуть-чуть не пошли тоже: ах, чудная фильма, ах, "Камера обскура" -- лучшая фильма сезона!.. Вот бы и ахнуло нас по случаю сезона. Дальше!
Ревшин.
Значит, так. Мы в свое время мало встречались, он мог забыть меня... но нет: пронзил взглядом, -- знаете, как он умеет, свысока, насмешливо... и я невольно остановился. Поздоровались. Мне было, конечно, любопытно. Что это, говорю, вы так преждевременно вернулись в наши края?
Любовь.
Неужели вы прямо так его и спросили?
Ревшин.
Смысл, смысл был таков. Я намямлил, сбил несколько приветственных фраз, а сделать вытяжку из них предоставил ему, конечно. Ничего, произвел. Да, говорит, за отличное поведение и по случаю официальных торжеств меня просили очистить казенную квартиру на полтора года раньше. И смотрит на меня: нагло.
Трощейкин.
Хорош гусь! А? Что такое, господа? Где мы? На Корсике? Поощрение вендетты?
Любовь (Ревшину).
И тут, по-видимому, вы несколько струсили?
Ревшин.
Ничуть. Что ж, говорю, собираетесь теперь делать? "Жить, говорит, жить в свое удовольствие", -- и со смехом на меня смотрит. А почему, спрашиваю, ты, сударь, шатаешься тут в потемках?.. То есть я это не вслух, но очень выразительно подумал -- он, надеюсь, понял. Ну и -- расстались на этом.
Трощейкин.
Вы тоже хороши. Почему не зашли сразу? Я же мог -- мало ли что -- выйти письмо опустить, что тогда было бы? Потрудились бы позвонить, по крайней мере.
Ревшин.
Да, знаете, как-то поздно было... Пускай, думаю, выспятся.
Трощейкин.
Мне-то не особенно спалось. И теперь я понимаю, почему!