Читать «Пьесы в прозе» онлайн - страница 22

Антонина Павловна.

Нет, Петр Николаевич, не Лазарь: лебедь.

Писатель.

Виноват. Это я сам с собой. Мелькнуло. Автоматизм воображения.

Трощейкин (появляется в дверях и оттуда).

Люба, на минутку.

Любовь.

Иди сюда, Алеша.

Трощейкин.

Люба!

Любовь.

Иди сюда. Господину Куприкову тоже будет интересно.

Трощейкин.

Как знаешь.

Входит с Куприковым и репортером. Куприков -- трафаретно-живописный живописец, в плечистом пиджаке и темнейшей рубашке при светлейшем галстуке. Репортер -- молодой человек с пробором и вечным пером.

Вот это Игорь Олегович Куприков. Знакомьтесь. А это господин от газеты, от "Солнца": интервьюировать.

Куприков (Любови).

Честь имею... Я сообщил вашему супругу все, что мне известно.

Вагабундова.

Ах, это интересно! Расскажите, что вам известно!

Тетя Женя.

Вот теперь... Поль! Блесни! Ты так чудно рассказывал. Поль! Ну же... Господин Куприков, Алеша, -- вот мой муж тоже...

Дядя Поль.

Извольте. Это случилось так. Слева, из-за угла, катилась карета "скорой помощи", справа же мчалась велосипедистка -- довольно толстая дама, в красном, насколько я мог заметить, берете.

Писатель.

Стоп. Вы лишаетесь слова. Следующий.

Вера.

Пойдем, дядя Поль, пойдем, мой хороший. Я дам тебе мармеладку.

Тетя Женя.

Не понимаю, в чем дело... Что-то в нем испортилось.

Куприков (Писателю).

Разрешите?

Писатель.

Слово предоставляется художнику Куприкову.

Любовь (мужу).

Я не знаю, почему нужно из всего этого делать какой-то кошмарный балаган. Почему ты привел этого репортера с блокнотом? Сейчас мама собирается читать. Пожалуйста, не будем больше говорить о Барбашине.

Трощейкин.

Что я могу... Оставь меня в покое. Я медленно умираю. (Гостям.) Который час? У кого-нибудь есть часы?

Все смотрят на часы.

Писатель.

Ровно пять. Мы вас слушаем, господин Куприков.

Куприков.

Я только что докладывал Алексею Максимовичу следующий факт. Передам теперь вкратце. Проходя сегодня в полтретьего через городской сад, а именно по аллее, которая кончается урной, я увидел Леонида Барбашина сидящим на зеленой скамье.

Писатель.

Да ну?

Куприков.

Он сидел неподвижно и о чем-то размышлял. Тень листвы красивыми пятнами лежала вокруг его желтых ботинок.

Писатель.

Хорошо... браво...

Куприков.

Меня он не видел, и я за ним наблюдал некоторое время из-за толстого древесного ствола, на котором кто-то вырезал -- уже, впрочем, потемневшие -инициалы. Он смотрел в землю и думал тяжелую думу. Потом изменил осанку и начал смотреть в сторону, на освещенный солнцем лужок. Через минут двадцать он встал и удалился. На пустую скамью упал первый желтый лист.

Писатель.

Сообщение важное и прекрасно изложенное. Кто-нибудь желает по этому поводу высказаться?

Куприков.

Из этого я заключил, что он замышляет недоброе дело, а потому обращаюсь снова к вам, Любовь Ивановна, и к тебе, дорогой Алеша, при свидетелях, с убедительной просьбой принять максимальные предосторожности.

Трощейкин.

Да! Но какие, какие?

Писатель.

"Зад, -- как сказал бы Шекспир, -- зад из зык вещан". (Репортеру.) А что вы имеете сказать, солнце мое?

Репортер.

Хотелось задать несколько вопросов мадам Трощейкиной. Можно?