Читать «Две лекции по литературе» онлайн - страница 22

Cводя персонажей в начале ярмарки, совершенно особенным образом Флобер поступает с торговцем-ростовщиком Лере и Эммой. Вспомним, что незадолго до того, предлагая Эмме свои услуги - ткани, а если понадобится, то и деньги, - Лере почему-то интересовался здоровьем Телье, хозяина кафе напротив трактира. И вот сейчас трактирщица не без злорадства сообщает Омэ, что кафе напротив закрывается. Лере, очевидно, узнал, что хозяину кафе становится все хуже, и решил, что пора взыскать с него огромные долги, и в итоге бедный Телье - банкрот. "Какая ужасная катастрофа!" - восклицает Омэ, у которого, насмешливо замечает Флобер, всегда были в запасе подходящие выражения на все мыслимые случаи. Но за насмешливостью кроется кое-что еще. Как только Омэ, с обычной идиотской напыщенностью, восклицает: "Какая ужасная катастрофа!", трактирщица, указывая через площадь, говорит: "Смотрите... вот он (Лере)... кланяется госпоже Бовари - на ней зеленая шляпка. А под руку с ней господин Буланже". Красота этой структурной линии в том, что разоривший хозяина кафе Лере здесь тематически связан с Эммой, в чьей гибели он будет виноват не меньше, чем ее любовники, - и ее смерть действительно окажется "ужасной катастрофой". Ирония и патетика в романе Флобера замечательно переплетены.

На земледельческом съезде снова использовано параллельное прерывание, или метод контрапункта. Родольф сдвигает три табурета в скамью и вместе с Эммой усаживается на балконе мэрии, чтобы смотреть представление на эстраде и слушать ораторов, предаваясь кокетливой беседе. Формально говоря, они еще не любовники. В первой части контрапункта говорит советник, нещадно смешивая метафоры и из чисто словесного автоматизма сам себе противореча:

"Милостивые государи! Да будет мне позволено для начала (то есть прежде чем говорить с вами о предмете сегодняшнего нашего собрания, и я уверен, что все вы разделяете мои чувства), да будет мне позволено, говорю я, сначала воздать должное верховной власти, правительству, монарху, нашему государю, господа, возлюбленному королю, которому не чужда ни одна область общественного или частного блага и который рукой одновременно твердой и мудрой ведет государственную колесницу среди всех бесчисленных опасностей бурного моря, умея уделять должное внимание миру и войне, торговле и промышленности, земледелию и изящным искусствам".

На первой стадии разговор Родольфа и Эммы чередуется с обрывками официальных речей.

" - Мне бы следовало, - сказал Родольф, - немного отодвинуться назад.

- Зачем? - спросила Эмма.

Но в этот момент голос советника зазвучал необычайно громко.

- "Прошли те времена, милостивые государи, - декламировал он, - когда гражданские раздоры обагряли кровью площади наших городов, когда собственник, негоциант и даже рабочий, засыпая ввечеру мирным сном, трепетал при мысли, что проснется под звон набата смутьянов, когда разрушительнейшие мнения дерзко подрывали основы..."